— Шпионаж и контрабанда — родные брат и сестра, — заметил Касьянов. — Такие люди со своим доходным промыслом легко не расстаются. Интересно, откуда Каракурт знаком с братьями?
Копнули чекисты поглубже и докопались... Еще в тридцатых годах братья сотрудничали с английским консульством в Мешхеде, где под надежной «крышей» работал Джапар Хороз или Буркоз, под чьим контролем находилась агентурная и курьерская сеть английской разведки на территории Туркменистана.
— Тут не обошлось без Кейли, — докладывал Берды Вагиев. — По его заданию Хороз использовал братьев втемную. В последний раз Алты Ильясов проходил по делу Каламова, как его проводник по нашей территории. Это было после смерти Хороза, когда Кейли прибрал к своим рукам всю шпионскую сеть. Алты не знал, кого он довел до иранской границы. Его осудили, но по болезни освободили досрочно.
— Как говорится, вышел в тираж, — усмехнулся Касьянов. — Балласт англичанам больше не понадобился, — и, помолчав, сказал: — Все же Каракурт неспроста отыскал этих проходимцев. Зачем они ему?..
Курреев зачастил к братьям, ночевал у них, поступил работать на мясокомбинат. Казалось, жизнь его текла мирно, спокойно, хотя с семьей жил врозь, если не считать того, что раз в неделю проведывал жену и детей.
Однажды у караван-сарая Курреев увидел худощавого молодого туркмена, интеллигентно одетого, и окликнул его. Тот вздрогнул, замедлил шаг, но не остановился. Нуры посмотрел по сторонам и пустился за ним вдогонку.
— Машат, стой, чертов сын! — Курреев схватил перепугавшегося туркмена за рукав. — Откуда ты взялся? Какими судьбами?
Оба торопливо свернули в переулок и, наспех поговорив, тут же разошлись. Наблюдавшему за Каракуртом чекисту их разговор услышать не удалось.
Чекист знал этого молодого туркмена, сына батрака. Его отец, поддавшись уговорам родового вождя, перебрался в Иран и там вскоре умер. Юноша еще подростком остался на попечении дальнего родича, пас байских овец в Туркменской степи. Влюбившись в самую молодую, но болезненную жену бая, бежал с ней в Туркмению. На Родине к нему отнеслись с теплым участием, да и сам он оказался на редкость способным парнем, поступил на подготовительное отделение сельхозинститута, закончил его с отличием. В институте будущий зоотехник Аннаков зарекомендовал себя общественником, отзывчивым человеком, вступил в комсомол.
На последнем курсе у Аннакова умерла жена, на руках остался ребенок. Правда, он знал, что это произойдет рано или поздно, но все же не терял надежды.
— Я надеялся на чудо, — грустно сказал он друзьям. — Мое самое большое приобретение, конечно, Родина, но счастливым по-настоящему я мог быть со своей незабвенной Аннагуль.