В Варшаве Ашира опять ждал сюрприз. Знакомый шофер такси, предупредивший в прошлый раз об инсценировке с покушением на Вели Каюма, передал от Альбатроса, что из Ашхабада бежал Каракурт. Лукман видел его в Иране, но задержать беглеца не удалось. Не исключено, что тот держит путь в Германию.
Фюрст, видимо, понял, что чекисты водили его за нос, втянув в игру в эфире. Ни одна группа, посланная по шифровке Каракурта, назад не вернулась... Высшие чины вермахта остыли к идее заброски крупного десанта в советский тыл. Это была чистейшей воды авантюра. Надоели им и бездействующие «остмусульманцы». Был отдан приказ о переименовании дивизии, так и не собравшей одной десятой личного состава, сначала в ост-мусульманский полк, а затем в батальон... Обер-штурмбаннфюрера, сиречь подполковника СС, спихнули на должность заместителя капитана Брандта, а батальон решили послать в Белоруссию на борьбу с партизанами. Правда, Фюрст ведал еще службой безопасности, и потому Брандт побаивался своего заместителя. Фюрст все же надеялся освободиться от направления в эту треклятую Белоруссию, где за каждым деревом партизаны...
И вот этот «сюрприз». Каракурт увеличивал шансы Фюрста. С помощью предателя гестаповец мог провалить Таганова, попытавшись втянуть в какую-либо авантюру, и сделать себе карьеру на разоблаченном им советском разведчике и трупах туркестанцев.
— Что хочет от меня Центр? — спросил Таганов после некоторого раздумья.
— Возвращения... — Связной не сводил с Ашира внимательных глаз.
— Это приказ?
— Вам дано полное право вернуться домой... Центр считает, что вам на месте виднее, и будет согласен с любым вашим решением. Под угрозой ваша личная безопасность.
— Передайте Центру, — Таганов говорил четко и кратко, — что я благодарю за доверие. Постараюсь его оправдать. Возвращаться с полпути не могу. Надеюсь, меня поймут.
Ашир больше всего боялся высоких слов, тем более обращенных к своим. Разве надо Мелькумову и Касьянову говорить о том, что он не может оставить людей, надеявшихся на него, связывавших с ним свое возвращение на Родину. Бросить их, значит, предать дело, которому отдано столько сил.
Центр был прав, беспокоясь за жизнь разведчика, и Таганову, действительно, угрожала опасность, но с другой стороны.
Из зондеркамеры выпустили Джураева. Он шел озираясь. Ему надо пройти через весь лагерь, чтобы добраться до спасительных дверей канцелярии Фюрста. Когда оставалось каких-нибудь два десятка шагов, не выдержал, побежал. Но что-то просвистело в воздухе, и Роберт с воплем повалился на ступени крыльца. Меж лопаток у него торчала рукоятка тяжелого немецкого тесака.