«Да это же наши у Огнева засветились! А ляхи что же, выше села поднимались? И их там не заметили? Да для огневцев экипаж малой ладьи, максимум в два десятка человек – добыча вполне посильная. У них там и плавсредства есть – те же челны и кое-что посолиднее, село-то на обоих берегах Случи расположилось. Могли же ляхов перехватить, чего же клювом щелкали?»
Словно подтверждая Мишкины мысли, из-за поворота выплыли три хищных силуэта насадов[44].
«Ага, вот, значит, как! Ну что ж, работаем по плану «Б».
Ратнинцы не были бы ратнинцами, если бы не предусмотрели несколько вариантов развития событий. Над бортом причаленной к берегу ладьи выросли силуэты лучников, и в сторону ляшского судна полетели срезни, расщепляя лопасти весел левого борта, перерубая или надрезая веретено весла так, что оно ломалось на первом же, после попадания срезня, гребке. Да и весел-то тех было всего по три с каждого борта – квалификация лучников Луки Говоруна или Лехи Рябого вовсе не требовалась, ратники Егора и Глеба прекрасно справились – ляшская ладья замедлила ход, и ее начало разворачивать бортом к течению.
– Опричники, за мной!
Мишка вскочил на ноги и бросился к ладье, занятой ратнинцами. Бежать было легко – босиком, без доспеха – а в голове ни с того ни с сего закрутились слова, зацепившиеся в памяти со времен учебы в мореходке: «…Часть весла между лопастью и вальком называют веретеном. Толщина весла в уключине равна одной сорок восьмой его полной длины, ширина лопасти одной тридцать шестой…»
Чалки[45] уже отдали, сходни сбросили, опричникам пришлось сигать на борт прямо с берега через медленно расширяющийся просвет воды между землей и бортом. Кто-то опоздал и оборвался в воду, кто-то не стал прыгать, а отрок Фаддей, не допрыгнув, ударился ногами о борт, но успел уцепиться руками и повиснуть. Ратник Фаддей Чума вытащил своего тезку за шиворот и жизнерадостно заржал:
– О-го-го! Гляньте, какую рыбку выловил!
– Хватит ржать! – рявкнул десятник Егор. – Шевелись! Огневцы подгребают, без добычи останетесь! Михайла…
Егору пришлось прерваться, поскольку все звуки перекрыла громогласная ругань Фаддея Чумы, которому кто-то из людей Глеба, неловко разворачиваясь с веслом, заехал вальком по затылку.
«Пехота, туды б вас, весла лопастями к носу укладывать надо, приподнял и сразу за борт унес, тогда никого не заденешь… не говоря уж о том, чтобы весло вертикально поставить, а потом за борт вывалить, вы такого и не видали никогда!»
– Михайла! – снова заговорил Егор, прервав пинком экспрессивный монолог Чумы. – К ляхам на ладью без доспеха не лезть! Стрелять отсюда, и не забудьте: главаря приказано живьем взять!