— Тебе, наверное, лучше... Я не хочу испортить твою блузку, — произнес Балтазар сдавленным голосом.
Он уже расстегивал манжеты на своей рубашке.
— Ну да. — К счастью, под кружевной блузкой на мне был топик.
Я отвернулась от Балтазара, расстегнула блузку и положила ее на стул. Хотя топик и юбка выглядели куда более скромно, чем то, что я надевала на пляж, мне казалось, что я полностью раздета.
Повернувшись, я увидела, что Балтазар уже снял рубашку. Я никогда раньше не видела его обнаженного тела. От одного взгляда на широкую грудь, скульптурно вылепленные плечи, мускулистую талию мне захотелось к нему прикоснуться. Мне показалось, что он чуть не в два раза шире меня и закроет меня целиком.
Я к нему не прикоснулась; я вообще ничего не сделала. Балтазар расстелил полотенца на диване.
— Ну вот. Ложись.
Послушавшись, я пристроила шею так, чтобы кровь могла полностью впитаться в полотенца, но мне все время казалось, что я двигаюсь, как в замедленной съемке. Балтазар лег рядом со мной. Сердце мое колотилось так, что мне казалось — оно сейчас просто разорвется.
Балтазар провел рукой по моим волосам, ласково улыбнулся и спросил уже более спокойно:
— Волнуешься?
— Вроде того, — призналась я.
— Не надо. Обещаю, я буду хорошо о тебе заботиться.
— Чем дольше мы ждем, тем сильнее я нервничаю.
— Ш-ш. — Балтазар поцеловал меня в лоб и начал поцелуями прокладывать дорожку к изгибу шеи.
Первое же прикосновение его губ к моей коже заставило меня напрячься. Он погладил меня по руке и замер. Я поняла — он ждет, чтобы я расслабилась и привыкла к его близости.
Никогда я к этому не привыкну! Казалось, что потолок опустился ниже, словно все вокруг меня сжимается. Я понимала, что это не превратит меня в вампира — только человеческая кровь, которую пьешь до тех пор, пока человек не умрет, способна это сделать, но все равно чувствовала, что пересекаю черту.
Я заставила себя расслабиться. Балтазар резко вдохнул и укусил.
Ой, ой, как больно! Я вцепилась в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но тут сделалось уже не так больно, и я почувствовала, как что-то сильно-сильно тянет. Это моя кровь переливается в него. И хотя тело мое не шевелилось, мне казалось, что я раскачиваюсь взад и вперед, взад и вперед, голова кружится, меня убаюкивает, и хочется еще.
Мир подо мной словно провалился. Это напоминало обморок, только не пугающий, а чудесный. Единственное, за что я могла цепляться, единственное, что у меня оставалось, — это тело Балтазара рядом со мной.
Его язык двигался по моей шее, Балтазар сосал кровь, и это было щекотно — и тут он отодвинулся.