И мне вычеркнуть из памяти это доброе застолье с поляками и свой тост? Забыть волнующий голос Ядвиги и голубые глаза Чеславы?..
Её глаза - как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Её глаза – как два обмана
Покрытых мглою неудач...
Когда потёмки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Её прекрасные глаза.
Но вернёмся из той дальней дали, от Николая Заболоцкого в наши дни.
На страницах «Нашего современника», «Завтра», «К барьеру!», «Литературной газеты» продолжается обсуждение наших отношений с Польшей и в том числе – трагедия в Катыни. Правда, при этом порой делаются весьма странные заявления. Так, антисоветчик Алексей Балиев, клеймя «военную авантюру большевиков», пишет в «ЛГ»: «Стремление Советской России привнести в Европу революционную бурю привело к широкомасштабной советско-польской войне». Ты глянь!.. Поляки превосходящими силами вторглись, углубились на сотни километров в чужую землю, захватили Минск, Киев, множество других городов, огромную территорию, а Советская Россия вынуждена была вышибать их, и она, родина-то наша, представлена виновницей широкомасштабной войны. И дальше в неуёмном восторге: «Польша не только отбила наступление, но...» Да кто начал-то «наступление»? Кому пришлось его отбивать?.. Впрочем, об этом дальше.
Мне довелось ещё осенью 1992 года писать в «Советской России» об этой трагедии. Поводом послужило то, что на проходившем тогда в Конституционном суде процессе по иску КПСС к президенту Ельцину о незаконности его указа о запрете компартии (ныне некоторые авторы и даже коммунисты почему-то называют это дело Ельцина «делом КПСС») были представлены копии документов по Катыни. Приволокли эти копии в Суд два ельцинских прислужника – Сергей Шахрай, тогда высокопоставленный чиновник, и адвокат, до сих пор упорно именующий себя Макаровым, как бы адмиралом, хотя его настоящая фамилия вовсе не адмиральская. Они требовали приобщить копии к делу, но Суд их домогательства отверг. Первый прислужник куда-то сгинул, а второй, утратив половину тогдашней корпуленции, до сих пор сидит в Думе, как Макаров, и поучает нас, как надо жить. Другим поводом послужила для меня статья «Вся правда о Катыни» в еженедельнике «Русская мысль» (Париж, 23 октября 1992) некой Лидии Костромской из Варшавы.
Я писал в примирительном духе, о чём свидетельствовал и заголовок статьи - «Преклоним колена, пани». Статья кончалась так:
«Польша – страшная и радостная страница моей солдатской юности. Русским жолнежем-освободителем с автоматом в руках я пришёл на вашу землю, пани Костромская. Белосток... Кнышин... Ломжа... Августов... Мы шли по вашей прекрасной земле, то спотыкаясь от усталости, то падая под пулями, то с отчаянным криком «Ура!», то с песней. Песни были разные – и бодрые, лихие, и печальные, медленные. Тогда же, кажется, Долматовский написал: