Фронт неудержимо катился на Запад. Страна жила в каком-то эйфорическом предвкушении победы. Радио на ночь не выключали (был перерыв в его работе с 24 до 6 часов утра), а утром, едва услышав тикающие звуки метронома, отсчитывающего последние секунды перед началом передач, все бросались к этим чёрным тарелкам, торопясь услышать, какие фронты, командующих которыми мы знали не только по фамилиям, но и по имени и отчеству, насколько продвинулись вперёд за сутки, сколько населённых пунктов освободили. А если среди освобождённых населённых пунктов оказывался крупный город, как угорелые неслись в школу и, влетев в класс, вместо приветствия орали во всю мочь «Харьков взяли!» (или какой-либо другой город) и кидались от радости портфелями.
Не та была страна, чтобы без американской тушёнки с голоду помирать!
Так что же все-таки делать?
Прежде всего перестать врать о Советской власти! Будьте честными, господа!
(??!... Когда же я закончу, наконец, это письмо? Душа рвётся уличить вас, «демократы», во лжи!
Включаю телевизор и слышу: в стране, в которой ничего не было, был магазин, где уже был построен коммунизм – секция №200 ГУМа… и что-то там про мужские сорочки, которые в этой секции можно было купить.
А в других советских магазинах сорочки нельзя было купить?! И это в брежневскую-то эпоху!
В последние предперестроечные годы страна ломилась от товаров. Забыли, господа «демократы»? Во второй половине 70‑х и первой половине 80‑х по всей стране, начиная от крупных московских универмагов, включая ГУМ, до самой захудалой сельской лавчонки, были открыты секции уценённых товаров. Залёживался товар в советских магазинах, не распродавался в положенный 2-годичный срок. И уценялся не какой-нибудь там «неликвид», как вы сейчас завопите, а всё огулом, от импортной обуви до хрустальных ваз и люстр. И уценялся похлеще, чем на ваших распродажах – уценялся-то не от ваших заоблачных цен! Я, растившая сына одна, была завсегдатаем этих секций, всё там и покупала.
Берегитесь, господа! В суд могу подать за клевету! Не сомневаюсь, что выиграю, доказательства представлю неопровержимые: завалявшиеся у меня до сих пор в силу моей привычки ничего не выбрасывать квитанции и чеки на покупки, сейчас сознательно хранимые – своего рода исторический документ, что можно было купить в советских магазинах и сколько тогда это стоило! И свидетелей найду из числа бывших директоров магазинов и заведующих секциями универмагов, а компенсацию за моральный ущерб, выразившийся в обмане целой страны, потребую не меньше 100 миллионов! Детским домам раздам!)