— Э-э, не скажите. Здесь из-за особого маринада или из-за свежего воздуха шашлык многим кажется вкуснее.
Уколов наступил на горло собственной обиде и во имя торжества объективности подтвердил:
— Вообще-то говоря, этот мошенник делает замечательные шашлыки. У него и мясо всегда свежее, и маринад замечательный… Не знаю уж, чего он туда кладет. Каждый кусочек, как зефир, мягкий…
Мы встали в конец небольшой очереди, и я с удовольствием и интересом наблюдал, как Ахмет, перешучиваясь с клиентами, одновременно насаживает новые куски мяса из бака на шампуры, переворачивает жарящиеся, брызгает из бутылки с дырчатой пробкой винный уксус на румянящееся мясо и оно на глазах набирает цвет и сочность. Ахмет все время шутил, разговаривал, сыпал прибаутками, смех съеживал его лицо сетью меленьких морщин, как надувную гуттаперчевую мордочку, и вблизи вдруг становилось ясно, что молодость Ахмета — оптический обман. Никакой он не паренек, ему крепко, хорошо минуло за тридцать, и эти морщины — крап на карте, немало и нелегко поигравшей на своем веку.
Ахмет разговаривал с людьми перед нами, подавал готовые шампуры, рассчитывался, кидая деньги в картонный короб из-под конфет «Белочка», а на нас как бы и внимания не обращал, пока не настал наш черед встать с ним лицом к лицу, и тогда он расплылся в улыбке, узкие глаза сверкнули антрацитом.
— О-о, власть пришла полакомиться Ахметкиными шашлыками! Добро пожаловать! Приятного аппетита! Знал бы раньше, отдельный дастархан накрыл!..
Он схватил с мангала первые попавшиеся шашлыки, два больших ломтя белоснежного хлеба, протянул нам через столик. Видимо, по чистой случайности каждый наш шашлык был раза в два увесистее, чем те, которые уже жевали стоявшие в очереди перед нами.
Уколов мрачно заявил:
— А мы прямо разбежались за твой дастархан!..
— Чем плох мой дастархан, начальник? — светло улыбался Ахмет.
— Всем хорош, если потом на кладбище не попадешь! — отрубил с солдатской простотой лейтенант.
— Ай-яй-яй, обижаешь, начальник! Глупый хулиган, пьяница напал, людям праздник испортил, несчастье принес, а ты меня за гостеприимство стыдишь?
Уколов махнул на него рукой, а я спросил:
— Сколько стоит шашлык?
Такое количество морщинок я видел только на разбитом лобовом стекле автомобиля, ниточно-тонких, белых, все захватывающих.
— О чем разговор? Не могу угостить друга нашего, лейтенанта? Говорить стыдно! Ешьте на здоровье, получите удовольствие — вот моя плата!..
Крутя в руках шампур, истекающий жиром и благовонием, я спросил:
— Вы со всех взымаете такую плату или только с власти?