– И во мне тоже, – быстро сказал Алекс. – Пожалуй, мне следует навестить племянников, чтобы они не забывали своего дядюшку.
– Чепуха, – заявила баронесса. – Пердита может делать все, что ей угодно, а ты поедешь со мной в Лондон. В Гемпшире ты не найдешь жену.
– Во всяком случае, во время лондонского сезона, – согласилась Пердита.
Барон откинул одеяло и встал с постели, облаченный в ночную рубашку.
– Он останется здесь и женится на Молли Пикок. – Он поедет в Лондон! – возразила баронесса.
– Он останется здесь!
Перепалка набирала силу, и Алекс с Пердитой потихоньку вышли из комнаты.
– Ты ведь не собираешься прозябать с нами в деревне? – спросила Пердита.
– Почему? – Отозвался он. – Ты теперь богатая. Самое меньшее, что ты сможешь сделать для меня, это дать мне приют.
– Ты умрешь со скуки, – предупредила она, когда они двинулись вниз по лестнице. – В это время года в Гемпшире нет никого, кроме тех, кто не может позволить себе поехать в Лондон.
– Есть немало приличных людей, которые не могут позволить себе поехать в Лондон, – заметил он. – Я, например.
– О, мама даст тебе деньги, если...
– Вот именно... «если», – перебил ее Алекс. Внизу слуги все еще вносили в дом их багаж.
– Как ты думаешь, может, нам нанять карету? – спросила Пердита.
Он покачал головой:
– Нет. Мы похитим карету у мадам и свежих лошадей у отца. Это будет только справедливо после всего, через что они заставили меня пройти. Отнесите чемодан леди Чевиот назад, в карету. Мы отбываем прямо сейчас.
– Нужно написать письмо Джулиану, – запротестовала Пердита. – Он думает, что папа болен.
– Черкнем ему пару строк на первой же остановке, – пообещал Алекс. – Не хотелось бы оставаться здесь, когда наша мать выйдет из спальни отца.
– Да уж, – поспешно согласилась Пердита.
– Кто, по-твоему, победит? – поинтересовалась она спустя некоторое время, когда карета катила в ночи. – Мама или папа? Пикок или юная дебютантка?
Алекс фыркнул.
– Ни та ни другая! Я не женюсь на Молли Пикок, чтобы отец мог прихватить еще немного земли, и не собираюсь жениться на какой-нибудь невоспитанной наследнице, чтобы наша мать могла вернуть себе место в обществе.
Пердита вздохнула.
– Вряд ли ты найдешь подходящую особу в Гемпшире. Все хорошенькие девушки отбыли на сезон в Лондон. Остались только дочери викария, их пятеро.
– Тебе следует дать бал, – сказал он, зевнув. – Иначе мне придется встречаться с каждой по отдельности. Правда, Пердита. Теперь, когда ты стала на двадцать тысяч фунтов богаче, ты не должна жадничать, лишая своих соседей маленького развлечения.