— Почему вы не пьете? — сказал он.
Она пригубила вино, потом сделала большой глоток.
— Позвольте мне помочь вам снять головной убор.
Он наклонился и зашептал:
— Я хочу видеть ваши волосы, Кэтрин.
— Моя служанка может это сделать. — Она быстро поднялась, будто не хотела, чтобы он до нее дотронулся. — Я позову ее.
— Не надо.
Она начала откреплять головной убор, но ее руки так сильно дрожали, что Уильям взял на себя эту задачу. Когда все шпильки были вынуты, он снял убор и положил его на второй стул. Он размотал толстую косу, оплетавшую ее голову, и распустил ее.
Ее волосы кое-где еще оставались влажными. Он запустил в них пальцы и встряхнул их — они пахли полевыми цветами. Закрыв глаза, он приник лицом к водопаду волос и вдыхал их запах, пока у него не закружилась голова.
Он отвел волосы, чтобы поцеловать нежный изгиб ее шеи. Наконец-то. Другая женщина издала бы вздох и прижалась к нему спиной или повернулась бы к нему и притянула его для крепкого поцелуя. Но его жена осталась неподвижной.
И это после того, как он для начала решил успокоить ее беседой. Он вздохнул, зная, что ему не следует так ронять себя. Опустившись на сиденье рядом с ней, он взял ее руку. Он был рад и такому соприкосновению, каким бы скудным оно ни было.
Кэтрин другой рукой прикрыла глаза. К его смятению, ее плечи тряслись. Она плакала! Через какое-то время, которое показалось ему вечностью, она, казалось, немного успокоилась.
— Простите меня, — сказала она дрожащим голосом. — Я не хотела вас сердить.
Что было с ней делать? Он похлопал по ее руке, которая казалась совсем маленькой, и ждал. Он чувствовал себя ужасно, не зная, как быть. Наконец ее дыхание успокоилось, и она отняла руку от лица. Она робко посмотрела на него покрасневшими глазами и попыталась улыбнуться.
Это дало ему надежду.
— Надеюсь, я вас не напугал, — сказал он.
— Я вас не виню. — Она говорила так тихо, что он наклонился, чтобы расслышать. — Мой муж… лорд Рейберн…
Она замолчала, а потом попыталась продолжить: — Он был жестоким человеком. У меня были причины страшиться его.
— Если вы так его боялись, как вы могли рисковать, выдавая его?
Он знал, что был груб, но ему было трудно ей поверить.
— Мне пришлось.
Она сжала губы, и он понял, что больше она ничего не скажет.
— Что значит — он был жесток с вами? — спросил Уильям.
— Мне тяжело об этом говорить.
Он не хотел тревожить ее только чтобы удовлетворить свое любопытство.
— Можете не говорить об этом. Но я хочу, чтобы вы знали, — вам не надо меня бояться.
Он снова похлопал ее по руке, потому что только так, как ему казалось, он мог ее успокоить.