Петька скоро вернулся, таща за рукав сердитую и на ходу что-то втолковывающую ему Варьку. Едва подойдя, она отбросила Петькину руку и испуганно сказала Митро:
– Не пытайся даже, Дмитрий Трофимыч. Посмотри, у ней монета на шее. Просватана девочка.[50] За ихнего же парня. Вон он, возле мехов с серо-пегим стоит. Выкинь из головы, не выйдет. Котляре за невест золотом платят, отец парня за эту Илонку шесть монет отдал. На Троицу свадьбу сыграют.
– Ладно… – глухо сказал Митро, отворачиваясь. – Ступай, сестрица. Спасибо.
Варька послушно отошла, но обратно к цыганкам не побежала, сев неподалеку на траву и не сводя с Митро напряженного взгляда. Оставшийся Петька недоверчиво смотрел на него.
– Да что ж тебя забрало-то так… И зачем только сюда пришли…
– Ты ведь видел? – глядя в землю, спросил Митро. – Улыбнулась она мне?
– Ну, улыбнулась…
– Так, может, плюнет на жениха того? Чем я хуже?! Наш род вся Москва знает!
– Так то Москва… – осторожно сказал Петька. – А эти – сами себе господа. И потом – шесть монет же…
– Шесть и я заплачу! Десять дам!
– Откуда? – ехидно поинтересовался Петька. – На бегах вчера триста рублей оставил!
– Займу! Лошадей продам! Дом! – взвился Митро.
– С Яков Васильичем вместе? – засмеялся было Петька, но, взглянув в изменившееся лицо Митро, умолк на полуслове. Расстроенно почесал в затылке: – Ты бы уж это… не орал бы так, морэ. Нас тут зарежут еще. Кто их, этих болгар, знает…
– Руки коротки! – огрызнулся Митро. И вдруг резко отвернулся от Петьки, потому что ковровый полог шатра поехал в сторону.
Девчонка выскользнула из-под него с тряпкой в руках. Не глядя на мужчин, подошла к кострищу, подняла котел, тщательно протерла его и пошла к соседнему шатру, где толпились цыгане. Но на полдороге, не удержавшись, обернулась через плечо, блеснула глазами, улыбнулась – и бросилась бегом, только взметнулся желтый подол юбки.
Митро зачарованно смотрел ей вслед.
– Ну – видал? – хрипло спросил он. – Зачем ей жених?
Петька счел за нужное промолчать. От дальнего шатра их окликнули, и он тронул Митро за плечо:
– Вставай, идем. Смотри – заметят, мало не покажется.
– Ило-онка… – поднимаясь, протянул Митро. Имя было незнакомое, звонкое, каталось во рту как льдинка. – Илонка…
За шатрами цыгане согнали коней. Лошади были в самом деле хорошие – сытые, гладкие, с блестящей, вычищенной шерстью. При виде такой красоты Митро даже пришел в себя и через пять минут уже яростно торговался с высоким худым котляром из-за гнедой кобылки-двухлетки, кокетливо переступающей в пыли тонкими ногами. Но продавать котляре, еще не знающие цен на московских рынках, наотрез отказывались и соглашались только менять. Уговорились встретиться завтра на Конной площади – Митро обещал привести своих жеребцов. Затем гостей позвали к палаткам.