К Крутоярову приехали засветло: солнце едва-едва начинало клониться к закату и висело потускневшей монетой в блеклом от жары небе. Илья остановил лошадей на окраине деревни, на пологом берегу узкой речонки, лениво текущей между зарослей ракитника, распряг уставших гнедых, вытащил жерди для шатра.
– Выбрал место, черт… – пробурчала Варька, с сердцем ломая о колено сухие ветви для костра. – На самом конском водопое! Со всей деревни сюда, поди, гоняют!
– Ну и что? – удивилась Настя. – Мы же в сторонке… Разве помешаем?
Варька еще больше нахмурилась, но пояснять не стала. Не глядя, бросила брату:
– Сам огонь разожги, я в деревню пошла!
– Ну, дэвлэса[10]… Эй, Настя! – нерешительно позвал он. – Ты-то куда? Останешься, может?
– Нет, я иду, я тоже иду! Варька, Варенька, подожди меня! – Настя крепче затянула на груди тесемки кофты и побежала вслед за мелькающим на дороге зеленым платком.
У крайнего дома Варька осмотрела Настю с головы до ног. Вздохнув, сказала:
– Туфли бы тебе снять…
– Зачем?
– Ха! Да кто ж тебе подаст, если у тебя туфли дороже мешка с зерном?!
– Они ведь уже разбиты все… – неуверенно сказала Настя. – Ну, ладно, хорошо…
Она храбро сбросила туфли и зашагала рядом с Варькой босиком по серой пыли, но уже через несколько шагов споткнулась, сморщилась и схватилась за ногу:
– Ой-й-й…
– Не до крови?! – кинулась к ней Варька. Они тут же уселись на обочине и принялись рассматривать Настину пятку. Крови, к счастью, не было, но Варька распорядилась:
– Обувай назад! Покалечишься еще…
Настя расстроенно принялась обуваться. Из-за забора тем временем высыпала целая ватага крестьянских детишек: голоногих, чумазых, в холщовых рубашках, с растрепанными соломенными головками. Все они, как по команде, засунули пальцы в носы и воззрились на цыганок.
– У-у-у, всех в мешок пересажаю! – погрозила им Варька, и ребятишки с испуганным щебетом брызнули прочь. Варька рассмеялась и ускорила шаг. Из-за поворота донеслись звонкие детские крики:
– Мамка, тятя, цыганки идут! Одна красивая такая!
– Это про меня! – горделиво подбоченилась Варька, и Настя прыснула. Варька же со смешком показала ей вперед:
– Гляди – встречают уж!
Действительно, в одном из дворов толстая тетка, косясь на цыганок, вовсю загоняла в изгородь квохчущих кур. С соседнего забора молодуха проворно стаскивала сохнущее белье. Еще дальше сухая, вся в черном старуха, бранясь, волокла домой отчаянно орущего ребенка, минуту назад спокойно игравшего на дороге. Ребятишки вернулись и, выстроившись вдоль дороги, ели глазами Варьку и Настю.
– Э, красавица, красавица ненаглядная! – завела Варька привычную песню, заглядывая через забор. – Дай на судьбу счастливую погадаю! Денег мне не надобно. За красоту твою все расскажу…