плавно струилась под сенью нависающих с обеих сторон ветвей, отражая в глубине ажурный узор листвы и очертания береговых скал. Послышался всплеск, будто шестом слегка шлепнули по воде, и откуда-то из-под отвесной кручи вынырнул нос лодки. На корме с шестом в руках стояла изумительной красоты девушка лет шестнадцати-семнадцати в наряде дворцовой фрейлины.
— Недурно, право! — обтянутое иссохшей кожей лицо Киры растянулось в ухмылке. — Что за очаровательный капитан!
Прищурившись, так что его большие глаза, превратившись в щелочки, утонули в глубоких морщинах, сановник следил за приближающейся лодкой.
Втроем они поднялись на борт, и девушка грациозным взмахом белой руки послала суденышко вперед, так что оно бесшумно заскользило по воде.
Деревья по обе стороны протоки становились все гуще. Лучи солнца, вырвавшегося из-за облаков и сиявшего теперь в полную силу, тонули в зарослях, отсвечивая сочной зеленью. Неожиданно лодка оказалась под сводами грота. От воды повеяло прохладой. В гроте было сумрачно, только призрачные блики играли на поверхности воды, но девушка уверенно, без тени смущения, орудовала шестом. Вот лодка, лавируя в темноте, как будто бы повернула куда-то — и тотчас впереди замаячил свет, возвещая близость выхода.
Не успели глаза путешественников привыкнуть к свету после темной пещеры, как перед их восхищенными взорами внезапно открылся ослепительный пейзаж. По обоим берегам вдоль протоки, по которой скользила их лодка, перемешавшись в буйном беспорядке, пышно цвели бесчисленные пионы, и роскошные их венцы, кренясь под собственной тяжестью, грузно свешивались к воде.
— Ох, вот это да! — не сдержал восторженного возгласа Бокуан, сидевший позади его светлости. Великолепие возникшей перед ним картины потрясло собачьего лекаря до глубины души и заставило его на мгновение позабыть о всякой сдержанности.
До чего же изощрен был замысел! На пути к этому роскошному цветнику гостей сначала нарочно завезли в темную пещеру, и когда глаза их, привыкшие ко мраку, снова взглянули на свет божий, первое, что они увидели, были раскрывшиеся во всей красе пионы. Безусловно, то был тонкий расчет, позволивший гостям в полной мере почувствовать и оценить несравненную прелесть пышного цветения.
В полном соответствии с замыслом хозяина, и Бокуан, и всесильный сановник были настолько ошеломлены, что некоторое время не в состоянии были произнести ни слова.
— Ну как, дорогие гости? Понравилось ли вам? — с затаенной гордостью спросил Микуния.
— Просто потрясающе!
— Поистине диво дивное! — не поскупились оба на похвалы.