были настелены свежие тонкие циновки. Там уже ожидал внушительного вида настоятель храма Бансё-ин с несколькими монахами.
Итидон и Сэкиси на словах сообщили настоятелю о своей миссии и, приложив сопроводительную записку, передали ему узел с головой Киры, а также сложенные в два бумажных свертка личные вещи покойника: пачку с бумажными носовыми платками, амулет-оберег, и футляр от наконечника копья.
Сам молодой наследник Сахёэ так до конца и не появился в гостиной. Всей церемонией распоряжался старший самурай Соуда, но монахи видели: сознавая, что выполняет не свои обязанности, Соуда все время чувствовал себя не в своей тарелке.
Приняв и прочитав сопроводительную записку, Магобэй понял, что храм Сэнгаку-дзи в этом деле намерен придерживаться официальных отношений, и считал нужным написать расписку в получении от имени дома Киры, — что его весьма смущало. Он никак не мог решить, как описывать полученное в расписке, поскольку личные вещи были все разнородные, да и с головой было не совсем понятно: то ли принять ее как есть в узле и ни с чем больше не связываться, то ли развернуть и удостовериться… Очевидно было, что Магобэй находится в сильнейшем замешательстве: он несколько раз выходил куда-то — должно быть, советоваться.
Настоятель Бансё-ин во время его отсутствия оставался с двумя монахами.
Сахёэ тем временем, бледный, как воск, сидел у себя в покоях. От всех этих переговоров в гостиной он впал в отвратительное расположение духа и сердился на Магоэмона. Он был рассержен не на шутку, а рубец на лбу, оставленный клинком Тадасити Такэбаяси, придавал его лицу особенно грозное и злобное выражение. Верный вассал не мог поднять глаза на своего господина — до того ему было жалко несчастного.
Наконец Магобэй принес расписку, еще влажную от туши, и показал Сахёэ. Тот молча взял и прочитал.
Памятка:
— Почтенная Голова;
— Бумажные свертки — два.
Согласно вышеуказанному списку принял, о чем довожу до вашего сведения.
Изложенное верно.
Шестнадцатого числа двенадцатой луны года Лошади
От имени Сахёэ Киры
Магобэй Соуда
Кунай Сайто
Монахам-посланникам храма Сэнгаку-дзи
Сэкиси и Итидону
Пальцы Сахёэ, сжимавшие бумагу, слегка подрагивали. Увидев, что грозный взгляд хозяина упал на письменный прибор, стоявший на столике, слуга тотчас пододвинул тушечницу. Сахёэ, перекосившись в лице, будто набрал полный рот горьких ягод, замазал на бумаге красным слово «почтенная» перед «головой».
Магобэй понимал, в чем дело. Как старший самурай он должен был сказать о голове сюзерена «почтенная», но до тех пор, пока эта памятка будет существовать, голова Кодзукэноскэ Киры остается для его рода свидетельством позора.