— Что делать, если они пожелают помыться в чане?
— Следует ли переводить их на нижнее подворье в случае неожиданного пожара или иного непредвиденного бедствия?»
Запрос от клана Мори не слишком отличался по содержанию. Главное отличие было в том, что Мори спрашивали еще, можно ли разрешить ронинам обмен письмами с их родственниками. Кроме того, спрашивали, можно ли вообще разрешать подопечным пользоваться палочками во время еды. Судя по всему, отсутствие высочайшего решения по этому делу не давало князьям покоя.
Ознакомившись с запросами, Инаба с грустной улыбкой сказал:
— Пробудут они на вашем попечении, должно быть, недолго, и лично против его высочества они ничего дурного не совершили. Так и рассуждайте. Будет во благо, если они встретят у вас хорошее обращение. А впрочем, судите сами.
С тем он и вернул посланникам их запросы.
Все четверо даймё относились к пленникам по-разному. Князья Мацудайра и Мори с самого начала рассматривали ронинов как заключенных и обращались с ними как с арестантами. На подворье Мацудайра вокруг казарменного барака, где разместили ронинов, поставили ограду с колючей проволокой. На подворье Мори арестантский барак огородили деревянным забором и приставили часовых, которые сменялись днем и ночью. Ронины были заперты в темных комнатах, выходить им никуда не разрешалось, брить лоб и бороду тоже было не дозволено. Ножницы, пинцеты и прочие туалетные принадлежности им выдавали по их просьбе, но затем сразу же отбирали. Размещались они в двух бараках — северном и южном. Все просьбы о свиданиях отклонялись, и письма писать было строжайше запрещено. Ронины принимали все как должное, безропотно подчиняясь правилам и запретам. Тадасити Такэбаяси как-то в разговоре с одним из вассалов Мори, взглянув на высоченный дощатый забор вокруг их барака, сказал с усмешкой:
— Мы ведь все равно уже как бы приняли смерть и считаем себя покойниками, так что ни бежать, ни прятаться в наши намерения не входит.
Слова эти были обращены к Сэйдаю Хаге, самураю, который глубоко сочувствовал и симпатизировал ронинам. Пытаясь сгладить неловкость, тот с горечью ответил:
— Да нет, это на случай, если вдруг нагрянет карательный отряд Уэсуги…
На подворье Хосокавы, где хозяин симпатизировал ронинам, хотя формальный запрос к властям и был направлен, но с пленниками с самого начала обращались учтиво. В первую ночь им отвели для ночлега большой зал в доме, а со следующего дня перевели в две комнаты, разделенные устланным циновками коридором, где они и должны были пребывать в заключении.