— Постойте здесь,— сказал сторож и направился в кабинет начальника тюрьмы.
Шлеве чувствовал неуверенность, даже робость, но усилием воли взял себя в руки. Фукса необходимо освободить любой ценой, потому что через три дня после этого особняк на улице Риволи должна посетить смерть.
Господин д'Эпервье вышел в коридор. Он уставился на закутанного в широкий плащ барона и с трудом узнал его.
— Подойдите ближе! — приказал он.
Привратник удалился, и Шлеве поспешно вошел в кабинет начальника тюрьмы.
— Слава Богу,— проворчал он, когда д'Эпервье запер за ним дверь.— Ну, теперь все в порядке!
— Так это в самом деле вы, господин барон?
— Комедия с переодеваниями, мой милый господин д'Эпервье. Вот ключ, благодарю вас. Теперь позвольте мне проститься с заключенным.
Начальник тюрьмы торопливо привязал к ключу прежний номер и с облегчением сказал:
— Я сегодня всю ночь не спал.
— Охотно верю вам, милейший! И со мной было бы то же самое, если бы мне предстояло такое зрелище, каким вы будете наслаждаться сегодня вечером.
— Боюсь, что вся эта история выйдет мне боком. Своими кровавыми злодеяниями Фукс привлек внимание всего двора, и сам император выразил удовлетворение по поводу поимки этого опасного преступника.
— Все это бабьи сказки, милый д'Эпервье! У императора достаточно забот и помимо Фукса! Повторяю вам, что к предстоящему происшествию вы будете совершенно непричастны.
— И все-таки это может стоить мне головы.
— Видеть Леону и затем умереть — не вы ли об этом мечтали, достойнейший господин начальник? — с дьявольской улыбкой спросил Шлеве.— Не вы ли говорили, что нет наслаждения выше этого?
— Пойдемте, господин барон.
— Известно ли Фуксу содержание приговора?
— Нет, он узнает его только сегодня вечером, в одиннадцать часов.
— Когда наше свидание закончится, из камеры меня выпустите вы?
— Это моя обязанность.
— Но при самом свидании не будете присутствовать?
— Это не входит в мои обязанности.
— Отлично! Вы как начальник тюрьмы не будете нести никакой ответственности.
— Вы полны сострадания, господин барон!
— И самоотверженности, добавьте. Да-да, мой милый господин д'Эпервье, и все это — во имя человеколюбия.
Начальник тюрьмы принужденно усмехнулся; он отлично понимал, что, спасая Фукса, Шлеве преследует какие-то свои, далеко идущие цели.
Оба они вышли в коридор, где, переговариваясь, стояло несколько тюремщиков.
Те вытянулись и отдали честь, когда господин обер-инспектор вместе с посетителем прошел мимо.
— Гирль,— позвал д'Эпервье одного из них,— отворите камеру заключенного Фукса. Брат пришел проститься с ним.