По просьбе князя и вследствие его щедрости памплонский начальник почты оставил ему дилижанс.
Новый почтальон, которого Эбергард так же щедро вознаградил, не жалел лошадей, и к утру следующего дня они уже прибыли в Лограньо. Никто в те времена не совершал этот путь так быстро. Оставалось еще двенадцать миль до Бургоса, куда Эбергард должен был бы, при такой скорости езды, прибыть с наступлением ночи.
Сердце его сильно билось при мысли, что он, наконец, найдет свою дочь, и князь с нетерпением считал часы, оставшиеся до предполагаемой встречи.
Что же касается Сандока, то он бросал весьма недоверчивые взгляды на монаха, подошедшего ближе, чем следовало, к почтовой станции и, по-видимому, знакомого с почтальоном, назначенным сопровождать дилижанс в Бургос.
Первым препятствием, встретившимся им на этом отрезке пути, был решительный отказ содержателя почты в Лограньо оставить князю карету, в которой он ехал от самой границы и к которой привык.
— Если даже ваша милость пообещает мне груду золота, я все равно не смогу согласиться на это; за селением Унгли вы должны будете преодолеть Сьерра-Ватторию, очень крутую гору с опасными ущельями, что совершенно немыслимо в этой карете.
— В опасных местах мы можем выходить,— возразил Эбергард.
— Уже противу правил и то, что на эту самую опасную часть пути я даю вам шестерку лошадей, ибо несколько лет тому назад здесь произошло несчастье: трехпарный экипаж инфанта Мигуэля сорвался в пропасть. Не думайте, ваша милость, что я осмеливаюсь выставлять вам пустые отговорки…
— Я заплачу и за лошадей, и за карету.
— Ваша милость очень добры, и я оставлю вам шестерку лошадей, но карету следует переменить.
Видя, что он лишь теряет время в пустых спорах, Эбергард согласился сесть в тяжелый экипаж, снабженный тормозами, который предоставил ему начальник почтовой станции.
Почтальон, молчаливый угрюмый парень, всем своим видом выражал неудовольствие, хотя Мартин и старался задобрить его деньгами.
Шестерка сильных, но чрезвычайно горячих лошадей, запряженных в карету, готова была рвануться вперед по первому знаку кучера.
Как бдительно ни наблюдал Сандок за монахом, он не заметил его повторного разговора с почтальоном. Впрочем, они еще раньше успели все обговорить между собой; для посланца брата Антонио это было— несложно, поскольку все население Лограньо находилось под сильным влиянием духовенства — никакие денежные подачки не могли избавить от него или хотя бы ослабить.
Эбергард и не подозревал, что и само его путешествие, и приезд в Лограньо загодя были известны в монастыре кармелитов. Он не знал, что монастыри связаны телеграфом, так как во Франции это средство сообщения еще только осваивалось.