Линна затягивается сигаретой, кончик которой ярко разгорается.
– Хотите куда-нибудь пойти? – спрашивает он.
– Назад в зал, – отвечает она и направляется обратно по коридору к свету и гулу людских голосов.
Он идет следом. Потом хватает ее за плечо и разворачивает лицом к себе.
– Чего вы хотите? – спрашивает она, ничуть не удивившись.
– Чтобы вы станцевали для меня так же, как танцевали для тех дикарей, – отвечает он и целует ее, прижимаясь ртом к ее губам так крепко, что она прикусывает себе губу.
Он отпускает ее. Она идет дальше, покачиваясь на высоких каблуках, не оглядываясь, даже когда он окликает ее по имени.
«Карло Буччи», – мысленно произносит она и скептически улыбается.
(Хейли испытывает глубокую и сильную ненависть, но не понимает к чему.)
В зале включены все лампы. После мрака, царящего снаружи, они слепят. Линна на мгновение задерживается в дверях. Майкл подходит к ней. Печаль, которая овладела им, когда он решил, что Линна его покинула, сменяется счастливым блеском в глазах.
– Галерея закрывается. Куда бы вы хотели пойти? – спрашивает он.
Линна оглядывается на дверь. Буччи не видно.
– Куда-нибудь, где можно выпить, потом – домой, – отвечает она.
Он хмурится. Она смеется:
– Майкл, совсем не важно, доставишь ты меня домой пьяной или трезвой. Луи все лето будет усердно трудиться в фирме. У папы работы хватит только на одного молодого специалиста. – Она кладет руки ему на плечи и заставляет смотреть на нее. – Неужели тебе так трудно сопровождать меня туда, куда я хочу? – спрашивает она.
Он краснеет и мямлит нечто, что должно означать: «Нет».
– Тогда пошли.
Подойдя к машине, она задерживается, чтобы стянуть шапочку, потом они медленно едут по ярко освещенным улицам. Из открытых окон таверн вырывается громкая музыка. Улицы запружены туристами, уличными актерами; наркоманы и пьяницы провожают ее машину тупыми взглядами.
Они въезжают на стоянку отеля «Шератон», оставляют машину служащему и устраиваются неподалеку от стойки бара. Джазовое трио играет тихо, чтобы посетители могли разговаривать. Линна молчит, лишь потягивает бурбон с содовой.
Когда она приканчивает второй стакан, приносят дюжину красных роз. Пригубив третий, получает дюжину белых. В букетах – никаких записок. Впрочем, в этом нет необходимости. Майкл обшаривает зал горящими гневом глазами. Линна сидит, словно невозмутимая Снежная королева, и принимает подношения как должное.
– Что, черт возьми, происходит?! – взрывается Майкл.
– Кто-то шутит. Подожди здесь, – говорит она и идет к стойке. – Где он? – спрашивает она обслуживавшую ее официантку.