— Подозреваю и то, и другое, — заметил Боб Дженкинс. Он неторопливо подошел к двери ресторана и выглянул из нее. — Мы оказались в мире, который выглядит целостным и достаточно прибранным. Но в то же время этот мир выглядит почти полностью истощенным. Газированные напитки выдохлись, еда безвкусная, воздух без запахов. Мы еще пахнем — я ощущаю запах духов Лорел и лосьон после бритья капитана, например. Но здесь все потеряло запахи.
Альберт взял бокал с пивом и как следует понюхал. Решил, что очень слабый запах все же был. Засушенный между страницами книги цветок мог дать подобное воспоминание о запахе.
— То же самое и со звуками, — продолжал Боб. — Они плоские, одномерные, лишенные резонанса.
Лорел вспомнила клап-клап — звук ее туфель по бетону и отсутствие эха, когда капитан сложил ладони рупором и закричал возле эскалатора, вызывая мистера Туми.
— Альберт, могу я попросить тебя что-нибудь сыграть на скрипке? — обратился к Косснеру Боб.
Альберт посмотрел на Бетани. Та кивнула и улыбнулась.
— Хорошо. Конечно. Мне, честно, и самому любопытно, как она звучит после… — Он бросил взгляд на Крэга Туми. — Ну, понимаете.
Открывая футляр, он слегка поморщился, когда его пальцы коснулись защелки, рассекшей лоб Крэга Туми, и извлек скрипку. Бегло провел по ней рукой ласковым жестом. Затем взял смычок в правую руку и зажал скрипку подбородком. Некоторое время стоял неподвижно, раздумывая. Какая музыка могла подойти к этому странному новому миру, где телефоны не звонили и псы не брехали? Стравинский? Моцарт? А может, Дворжак? Нет. Все не то. Вдохновение пришло внезапно, и он заиграл «Кто-то там на кухне с Дайной».
На середине куплета смычок остановился.
— Сдается мне, что ты скрипку попортил, когда огрел этого типа, — сказал Дон Гаффни. — Звучит, будто ватой набитая.
— О нет, — медленно произнес Альберт. — Моя скрипка в полном порядке. Я сужу по тому, как ее чувствую, как действуют струны под пальцами. Но тут есть и еще что-то. Подойдите, мистер Гаффни. — Гаффни приблизился и остановился рядом с Альбертом. — А теперь приблизьтесь как можно ближе к скрипке. Нет… не настолько близко, а то я вам в глаз могу смычком угодить. Вот. Вот так. Теперь опять послушайте.
Альберт начал играть снова, мысленно подпевая. Так он делал всегда, когда исполнял эту залихватскую, зажигательную мелодию:
«Сингин фи-фи-фидли ай-о,
Фи-фи-фидли-ай-о-хо-х о-хо,
Фи-фи-фидли-ай-о,
Страммин он дэ олд банжо».
— Почувствовали разницу? — спросил он, закончив куплет.
— О! Куда лучше звучит вплотную. Ты это имел в виду? — сказал Гаффни. Он смотрел на Альберта с большим уважением. — Здорово ты играешь, парень.