* * *
Дамы из жюри «Премия Рекамье» заседали уже три четверти часа и Соланж Виоланс, укрывшаяся со своим мужем в китайском будуаре, ждала звонка, который возвестил бы ей победу. У неё не было серьезных конкурентов в этой литературной схватке. По последним опросам «Индиго» должен получить премию почти единогласно. Похвальные статьи были заранее готовы в типографиях. Издатель Соланж выпустил дополнительно сто пятьдесят тысяч экземпляров её романа на случай массовой продажи. Толстяк Виоланс заказал банкет в ресторане «Максим» для прессы и несчастных собратьев своей жены
Однако, Соланж с удовольствием изображала обеспокоенность и непредсказуемость.
— Как долго! — заметила она, — Что они там обсуждают, если заслуги моей книги признаны всеми?
— Так ведь это женщины, — сказал Виоланс, — а они любят болтать. Не догадываются, что ты тревожишься.
— Я не испытываю никакой тревоги, — возразила Соланж, — Просто хочется с этим быстрей покончить. И она посмотрела с отвращением на супруга, моргающего маленькими поросячьими глазками, сытого и спокойного, заполняющего все кресло и сосущего сигару.
— Ты уверен, что телефонная линия в порядке, хотя бы? — спросила она.
— Конечно.
— Проверь!
Виоланс поднял трубку, послушал длинный гудок и положил ее обратно.
— Ну что? — поинтересовалась Соланж.
— Работает нормально, — сказал он зевая.
— Что меня бесит, так это твое спокойствие! — добавила она, — Как будто мое будущее тебя совсем не интересует…
— Ты ошибаешься! Я просто уверен в тебе. Получишь ты свою «Премию Рекамье» Ты получишь…
— Заметь, даже если я её не получу…
— Тебе все равно!
— Вот именно…
Он улыбнулся. Воцарилась наэлектролизованная тишина. Соланж проверила перед зеркалом свое скромное превосходство туалета и вспомнила свою речь, приготовленную для радио. Она жаждала уважения, шума, света и это возбуждало её. В горле у нее пересохло. Руки становились воздушными. Ей казалось, что сейчас она впадет в нирвану.
— Который час? — пробормотала она.
— Два часа.
— Они с ума сошли! Сумасшедшие дамы! Ах, господи, я чувствую, что мои нервы накручены на барабан! Мое терпение на исходе! Ох, да! Я теряю сознание!
Её ресницы задрожали, и она рухнула на канапе с мягкостью облака.
— Два часа десять минут, — сказала Соланж. В этот момент зазвонил телефон.
— Небеса! — закричала Соланж и подскочила к телефону. Нервные руки стиснули трубку. Рот прилепился к черным губам микрофона.
— Алло! Алло! Что? Говорите громче…
Вдруг Виоланс заметил, что жена побледнела и её челюсть задрожала странным образом:
— Кого? Ну, кого же? — задыхалась Соланж