Скрытый голос жужжал на другом конце провода.
— Алло! Алло! — завопила Соланж, — Не кладите трубку! Кого? Бру…Бруйеду! Ах!
Она положила трубку: мрачная, потная и растрепанная фурия предстала перед Виолансом и известила унылым голосом:
— Бруйеду получил премию!
— Вот это да! — сказал Виоланс, — Он тоже выдвигался на …
— Придется поверить, хотя он никогда не говорил об этом. Ах! Вот это прекрасно! Премия такой важности присуждается этому бездарному роману, этому «Ничто»!
— Слушай, — сказал Виоланс, — мне жаль, что с тобой так обошлись, но последний роман Бруйеду, это вовсе не бездарность. Насколько мне не нравилась его первая книга, настолько данная, кажется, заслуживает внимания. Будем объективными…
Дикий визг прервал его речь. Соланж подняла свои угрожающие кулачки:
— Замолчи! Ты мне противен! — закричала она, — Книга Бруйеду это помойка, вибрион гнусной литературы! Каждый тебе это скажет! И без отвратительной интриги здесь не обошлось: как ему вручили премию? Может, он переспал с председательницей жюри?
— Но ей семьдесят лет!
— Меня ничто не удивит со стороны этого выскочки!
— Бруйеду выскочка?
— Именно, надо быть таким слепым как ты, чтобы не замечать этого! Ох! Какой позор! Какой позор!
Она удивлялась, как могла полюбить нечистоплотного обманщика Бруйеду. В ней осталась только женщина-литератор, задетая в своей славе. Она была готова растерзать объект своих мучений, покрыть его плевками и позором и потом разрыдаться в каком- нибудь тихом уголке. Виоланс, захваченный врасплох, не знал как себя вести. Он прошептал:
— Не злись. Ты получишь другую премию, дорогая.
— Я хотела именно эту премию, — сказала Соланж, — И никакой другой не хочу. Но этот Бруйеду! Я его ненавижу…! Я его ненавижу…!
— Он неплохой парень…
— Ты защищаешь его, что ли?
— А почему бы и нет? Ты топчешь бедного человека, который ничего плохого тебе не сделал. Я очень рад за него. Но так как, ты не жаждала этой премии, уж лучше, что он её получил…
— А я предпочла, чтобы это был кто угодно, только не он!
— Почему, моя Соланж?
— Да потому, что он…он…Ах! Леон, ты очень глуп! Ты меня утомляешь, защищая этого скрытного и похотливого монстра. Пора с этим кончать! Ты сейчас все узнаешь! Сам напросился!
Она пронзила мужа взглядом ненависти, доведенной до белого каления, и глухо сказала:
— Он мой любовник!
— Что? — зарычал Виоланс.
— Бруйеду мой любовник…Его книга это — отвод для глаз…Его…
Виоланс схватил её за кисти рук и так сильно затряс, чуть не сломав кости, она закричала:
— Все рушится…! Гром…! Молния…! Смерчи…! Водопад…! Затем она лишилась чувств.