Слава (Труайя) - страница 9

Не затрудняя себя черновиками, Бруйеду печатал текст прямо на пишущей машинке. Его захлестнуло вдохновение. Вспоминая недавнюю трудность в сочинении простого заявления, он удивлялся этой внезапной и великолепной словесной легкости — он подумал, что сам черт ему помогает. Иногда, ночью, словари шуршали над ухом. Листва наречий освежала его тихим шелестом. Эпитеты раскрывали в тени свои едкие запахи. Деепричастия падали ему прямо в рот как спелые фрукты. Весь мир становился для него архитектурой слов, точек и запятых. Бруйеду просыпался среди ночи и, шатаясь, накидывался на пишущую машинку и воспроизводил, черным по белому, свои фантасмагории. Барабаня по клавишам, как на пианино, он бормотал:

-Соло! Соло! Ты сделала из меня другого человека.

Самое трудное — остановить этот нескончаемый поток. Не следуя никакой интриге, никакому персонажу, не заботясь о плане романа, Бруйеду не мог остановиться. Это было сильнее него: все должно идти своим чередом. Однажды, когда он работал с большим увлечением, неосторожным жестом он уронил и сломал машинку. Усмотрев в этом перст провидения, он прекратил дальнейшую работу над книгой. Текст прервался на середине фразы. Может, оно и к лучшему? Бруйеду взял ручку и внизу листа написал: «конец».

* * *

Бруйеду написал свой новый роман за 18 месяцев. Он назвал его «Ничто». Это был знак скромности. Он его предложил издательству «Пацио», это был знак верности. И он его посвятил «Соланж Виоланс, бесспорному мастеру французской прозы», это был знак литературной признательности, и в этом никто не сомневался.

Вопреки всем предсказаниям пресса, успокоенная после первых приступов гнева, устроила благосклонный прием новому произведению Бруйеду. Некоторые критики нашли книгу «интересной по замыслу». Известный журнал наградил «Ничто» эпитетом: «перлы остроумия». С первых статей Бруйеду почувствовал, что надежда согревает его сердце. Конечно, это не сумасшедший успех но, тем не менее, эти повседневные похвалы и стандартные одобрения были очень существенны. Никто не издевался над ним на работе, Никто не оставлял газеты на его столе. Товарищи просили автограф. Бруйеду не был тщеславным человеком, однако он был не прочь восстановить репутацию перед Леоном Виолансом и своими коллегами. Особенно он надеялся этой маленькой победой вернуть горячую любовь и уважение его Соло. Она была очень занята после издания его второго романа «Ничто». Когда она соизволила встретиться с Бруйеду в баре «Зеленый абрикос», книга била все рекорды по продажам уже месяц.

— Ну что? Моя Соло, — сказал ей Бруйеду, освобождая место на сидении с оранжевой обивкой, — Возместил ли я тот ущерб, который тебе причинила моя первая книга?