— Тар, — прервал суету мыслей тихий голос начальника расчета.
Я нехотя оторвал взгляд от уже остывшей бурой жидкости в моей кружке и покосился на Саню. Он прошел и уселся за стол напротив меня.
— Спишь?
Сплю? Наверное, сплю. А как еще назвать происходящее со мной в эти несколько дней?
— Уже проснулся. — Я усмехнулся и огляделся.
Только сейчас заметил, что комната опустела. Наверное, парни решили не тратить остаток дежурства на никому не нужное бодрствование. Предутренние часы самые тяжелые, ведь именно в это время хочется поддаться искушению сна и попасть под багровое небо.
— Что сегодня произошло? Рассказывай.
Я пожал плечами и в который раз начал:
— Мы проверяли комнаты. Серега открыл дверь, а оттуда…
— Официальную версию я уже выучил наизусть. — Он чуть прищурился и, забрав у меня кружку с холодным кофе, в два глотка ее осушил. — Мне тоже не нужны лишние разборки, но я ведь не слепой. И не дурак. И ничем ты не сможешь оправдать свое внезапное появление там, где тобой еще секунду назад и не пахло!
— Знаешь, а нечего рассказывать. Сам не пойму, как я из комнаты почти в самом конце коридора оказался там, где нас нашли. — Угу. Так я ему и рассказал о преследующих меня чертях и сногсшибательном ангеле. Всю жизнь мечтал пожить в покое за мягкими стенами.
— Н-да-а, такое бывает. — Он бросил на меня быстрый взгляд. — Все мы привыкли скрывать то, чего не понимаем или боимся. Я тоже никому не рассказывал о том, что однажды со мной произошло. Лет десять тому назад. Горел старый музей. Знаешь, двухэтажка на проспекте? Мы почти справились, и вдруг — обрушение. Потолки — дерево, да еще гнилое. В общем, придавило меня. Парни завал разбирают, а я смотрю, снизу занялось. А дальше… — Саня улыбнулся, рисуя на кружке узоры. — Как ты говоришь, и сам не понял, откуда в горящем разрушенном здании взялась девушка. Вытащила она меня из-под балки, а вот дальше — провал. Очнулся на улице. На носилках. До сих пор гадаю — то ли была она, то ли нет…
Я помолчал, переваривая его откровение. Жесткий, уверенный в себе и в нас, он ни на секунду не дал усомниться, что может быть другим. А тут…
— Отравление угарным газом?
Он встретился со мной взглядом. Кивнул.
— Ты прав, Тар. Потому что любая другая версия грозила бы мне принудительным и долгим курсом реабилитации, а я, как и ты, не смогу прожить без этой стихии. А довольствоваться огненными снами — слишком мало для меня.
— Огненными снами? — От таких откровений я окончательно проснулся.
— Да. Мне часто снится красная пустыня и огненные небеса над ней. И мне кажется, что только в том огненном мире я бы нашел себя. — В глазах Сани мелькнула такая тоска, что мне вдруг стало неловко. Столько хотелось сказать, но рот словно залепили скотчем. Он махнул рукой. — Забудь. Сегодня был на редкость хреновый день, вот из меня и лезут… откровения. — Он поднялся, прошел к двери и остановился на пороге. — Короче, я что хотел сказать… Твое следующее дежурство, кажется, приходится на твой день рождения? Можешь не приходить.