Несмотря на эти ощущения, Вика чувствовала себя довольно глупо, стоя вот так, посреди ночи, в саду и шпионя за соседями. Она готова была повернуть обратно, опасаясь, как бы собачка Кати не учуяла ее присутствие и не подняла лай, но тут ей показалось, что далеко впереди, в саду Гаевской, вдоль забора метнулась чья-то тень. Тень промелькнула настолько быстро, что Вика и понять ничего не успела. Она даже не была уверена в том, что действительно видела чью-то фигуру, бесшумно скользящую по чужой территории. И все же, помня о крике, она захотела убедиться, хотя бы в том, что тень ей померещилась.
Но как это сделать? Вика хмурилась и задумчиво терла переносицу, но никак не могла решиться на что-либо. А решаться было необходимо. Вика точно знала, что вторгнуться в сад Гаевской ни за что не осмелится. И дело даже не в том, что она боялась за себя. Просто ей не хотелось, чтобы кто-то из именитых гостей актрисы, заметив ее, поднял шум. Хороша бы она была в таком случае. Особенно, если крик раздался вовсе не оттуда.
Поразмышляв еще немного, Вика, махнув рукой на предрассудки, приняла единственно верное решение: взгромоздилась на забор. Наблюдательный пункт оказался весьма удобным – теперь она довольно хорошо могла видеть сад Гаевской и даже часть пруда – но, к несчастью, совсем непрочным. Вика боялась пошевелиться, так как гнилые доски отчаянно скрипели и прогибались под ее тяжестью. Она тянула шею вверх, но, сколько ни старалась, не смогла разглядеть ничего подозрительного.
Вдруг в полной тишине послышались звуки открываемой двери, жалобно, будто протестуя, скрипящей на заржавленных петлях. От неожиданности, Вика громко сглотнула, тараща глаза и холодея от страха в предчувствии того, кто сейчас может показаться на лужайке перед домом Гаевской. Никаких шагов она не слышала и от этого делалось еще страшнее. Она успела увидеть смутную тень в чем-то белом, ковыляющую к пруду. Потом тень наклонилась, словно, разглядывая что-то в траве и…
Доска подломилась с оглушительным треском, Вика кулем свалилась в траву, оказавшуюся на поверку крапивой. Руки, шея и правая щека немедленно зачесались. Она попыталась подняться, чтобы отползти от забора подальше, и не смогла. От удара у нее зашло ребро за ребро, ничего страшного, но ни согнуться ни разогнуться она пока не могла. Следовало встать и резко нагнуться, чтобы вернуть все в исходное состояние, однако сделать это было непросто.
Полежав еще немного в крапиве и отдышавшись, насколько это было возможно, Вика, цепляясь за остатки забора, приняла вертикальное положение, жмурясь от резкой боли в боку. После этого оставалось только нагнуться и сильно выдохнуть. Что она и сделала.