Лекси чувствовала, что Майлз как-то изменился, хотя внешне он выглядел точно так же, как и прежде Правда, черная борода придавала ему несколько таинственный вид, и он казался более солидным, что ли, более совершенным.
Они сели на берегу, Майлз откинулся назад, опершись на локти, Лекси играла песком, пересыпая его из одной кучки в другую.
— У тебя иногда появляются проблески памяти? — спросила она.
Он взглянул на нее.
— Проблески? Нет… сегодня утром их не было. — То, что случилось утром, было не проблеском, а целым озарением! — Лекси, ты такая красивая. Ты знаешь, что ты красивая?
Она покраснела.
— Совсем не красивая! Не ухоженная, обгоревшая, бесцветная! — возразила она, представив себе свое лицо без косметики.
— Ну что ты, вовсе не бесцветная: у тебя золотистый загар.
— Неужели? — Она прикоснулась к своим щекам. — Обычно я избегаю солнца и никогда не загораю.
— А я… — Майлз прикусил язык.
Но Лекси догадалась, что он о чем-то вспомнил.
— Продолжай. Ты что-то припомнил?
— Да… я вспомнил, что быстро загораю. Посмотри на мои руки. — И он стал разглядывать свои руки.
Лекси внимательно изучала его лицо.
— И это все? Ты вспомнил только, что к тебе быстро пристает загар?
То, что надо притворяться, тяготило Майлза. Он не относился к тем, кто предпочитает ложь правде, но иногда в бизнесе приходилось и ему избегать правды. Прибегал он ко лжи и когда нужно было избавиться от слишком навязчивых женщин.
Но обманывать Лекси ему было трудно. Когда он решил притворяться, то упустил из виду, что не сможет смотреть ей прямо в глаза, если захочет сказать неправду.
Он поднялся.
— Пойдем пройдемся.
— Давай. — Лекси оперлась на его руку и встала. Его прошлое начинает к нему возвращаться, думала она, пока они поднимались на ближайший холм. То, что память к нему возвращается, — это хорошо для него, а для меня это как ледяной душ.
Может быть, сегодняшний день станет для нас последним днем на острове?… Но почему я уверена, что вместе с памятью к нему вернутся его прежние отталкивающие черты характера?…
Майлз знал, о чем она думает. У Лекси проницательный ум, и по нескольким словам, сорвавшимся у него с языка, она могла догадаться, что с ним происходит.
Они вышли на поросшее травой плато. Под ярким солнцем волосы Лекси засияли, как золото, и вся она была такая нежная, такая грациозная, что Майлз почувствовал непреодолимое желание схватить ее и прижать к себе. Он обнял ее за талию, и Лекси, откинув голову назад, заглянула ему в глаза.
— Майлз…
— Не говори «нет».
— Я и не говорю.
Он стал смелее, он изменился, хотя память к нему еще не вернулась. Майлз, с которым она провела эти дни на острове, был милым, добрым, но несмелым, а сегодня он другой. Сегодня он не спросит разрешения поцеловать ее, не пообещает уважать ее желания, сегодня он сам уже не может справиться со своими желаниями.