— Ну, что ты теперь скажешь, Сьюзен Шелтон? — обратилась она против обыкновения не к собственному носу, а к самой себе. — Ты все еще будешь спорить с Бет и доказывать, что этот молодой джентльмен тебе не нравится?
Сьюзен не вела дневник, подобно многим леди, нместо этого все свои наблюдения и переживания она описывала в письмах к единственной подруге, получая от нее такие же пространные ответы. Бет, как никто другой знавшая ее, всегда отвечала не на то, что написано на бумаге, а на сокровенные мысли, которые можно прочесть между строк. В своем последнем письме она приглашала летом обязательно погостить у нее, а также с тревогой задавала беспокоящий ее вопрос — к чему, по мнению Сьюзен, могут привести эти тайные прогулки с мистером Хейвудом?
«Мне кажется, тебе начинает нравиться этот молодой человек, как бы ты ни упражнялась в остроумии на его счет, дорогая моя, — писала Бет. — Безусловно, его манеры показались бы смешными и странными у нас в Сандерли, где все женихи наперечет и всякий джентльмен, обладающий сносной внешностью и хоть каким-то достоянием, начинает задирать нос или пренебрежительно морщить его, если леди, выбранная для ухаживаний или хотя бы для одного танца, кажется ему недостойной его общества. А уж дождаться комплиментов нечего и мечтать! Конечно, такие безупречные во всех отношениях особы, как Люси Элингтон, то есть теперь уже Люси Шелтон, могли себе позволить холодность в обращении с кавалерами, но если даже ее покинул несносный Льюк Монтрейв, что уж говорить обо всех остальных! А в Лондоне, похоже, царят леди, как и подобает столице страны, которой правит женщина, и молодым людям надо ужом извиваться, чтобы привлечь внимание дамы, к своей персоне. Поэтому чрезмерную любезность мистера Хейвуда нельзя считать пороком или даже сколько-нибудь большим недостатком. Я не сомневаюсь, читая твои рассказы о ваших будто бы случайных встречах, что он проявляет к тебе некий интерес, причина которого может быть как самой лестной, так и самой неожиданной, как, например, получение сведений о планах Джулии относительно его руки и сердца. Меня, твою подругу, гораздо больше заботит, как ты сама относишься к нему. Вспомни, чему учила нас бабушка Энн, когда нам едва исполнилось тринадцать: если вы не можете представить себе, как читаете ему газетную статью о колониальной политике долгим зимним вечером, а он в это время поджаривает хлеб прямо на каминной решетке — не стройте глазки этому джентльмену, вдруг он сделает вам предложение! Сьюзен, дорогая моя, ты можешь представить, как читаешь газету мистеру Хейвуду?»