— Вот и прекрасно, дитя мое. В таком случае позвольте мне ознакомить вас с деталями плана, пришедшего мне в голову и, возможно, в силу вашей неопытности неизвестного вам. Во-первых, ваше частое отсутствие дома не идет на пользу вашей репутации, не говоря уж о том, что все эти прогулки вредят здоровью. Вы каждый день приходите в мокрых ботинках, так недалеко и до воспаления легких, о чем вы думаете, милая? Отныне я запрещаю вам выходить из дома пешком и слоняться в парке, как какая-нибудь искательница приключений или нищенка!
Сьюзен поникла головой — случилось то, чего она боялась.
— Потом, вы будете милы и любезны с Джеймсом и поможете мне воспрепятствовать его отъезду в поместье, каковое намерение он высказывает едва ли не каждый день. Учитывая, что он не приглашает нас с собой, а также отношения Джулии с мистером Хейвудом, Джеймса нужно задержать в столице до вашей помолвки. Ну и, наконец, используйте свои женские чары, улыбки, ласковые слова… только не переборщите. Джеймс серьезный человек, и чрезмерное кокетство может повлиять на его мнение о вашем благонравии. Вы поняли меня, дорогая?
Последний вопрос был задан не случайно — выражение лица Сьюзен стало отсутствующим, как будто ее мысли бродили где-то очень далеко.
— Да, мадам, я вполне поняла вас, — покорно ответила она, не поднимая глаз из боязни, что миссис Элингтон разглядит в них слишком многое.
— Вот и прекрасно! А теперь я вас покину — назавтра к обеду приглашены гости, и я должна продумать угощение так, чтобы не потратить непозволительно много, но и не получить упреков в скупости.
Ласково потрепав Сьюзен по щеке, так что голова девушки мотнулась из стороны в сторону, довольная своим успехом дама вышла, оставив свою жертву корчиться от непреодолимого гнева.
Несколько минут Сьюзен полушепотом разносила, старую ведьму всеми известными ей бранными словами, включая выражения, подслушанные у кучера миссис Элингтон, а он, надо сказать, имел определенный вес среди прислуги именно благодаря своему обширному запасу ругательств.
Осознав пропасть греха, в которую она падает с каждым словом, Сьюзен наконец замолчала и некоторое время в задумчивости смотрела на охотничий натюрморт над камином, пытаясь осознать всю глубину обрушившегося на нее несчастья.
Как ни странно, сильнее всего ее огорчал запрет прогуливаться в парке, иначе говоря — видеться с мистером Хейвудом. Едва она это поняла, как ее отношение к мистеру Генри стало казаться более ясным, по крайней мере, она не возражала бы уже читать ему газету. Особенно теперь, когда замаячила перспектива услаждать политическими новостями слух Джеймса Элингтона.