Иван Григорьевич Буров, врач, сосед из квартиры на втором этаже, наткнулся на тела случайно – он направлялся на срочный вызов. Буров даже не понял, что произошло, и когда до него дошёл, наконец, тот факт, что Ольга Ильинична мертва, появились Мишима и Гурьев.
Много лет – потом, позже, — Гурьев не мог простить себе, что ничего не почувствовал. Его сердце и разум были слишком заняты Ириной. Именно к ней он торопился после занятий с учителем. К Ирине – не к маме, хотя и знал, что маме сегодня предстоит поздно возвращаться домой. Он не мог даже представить себе, что с мамой что-то может произойти. Ведь это мама. Мама Ока. Орико-чан. Ведь она всегда умела за себя постоять.
Мишима опустился на колени перед маминым телом, поклонился и закрыл ей глаза ладонью, тихо проговорив по-японски:
— Прекрасная смерть. Смерть самурая. И твой дед, и отец, и ты, и я, — мы все можем ею гордиться.
Гурьев склонился над телом и взял уже начинающую остывать руку мамы в свои ладони. Потом, отпустив, выпрямился и властно бросил Бурову:
— Перестаньте суетиться, Иван Григорьевич. Поздно.
— Яшенька, Боже мой, Боже мой, да как же это, Господи! — жена Бурова, Елена Аристарховна, выбежала на шум и теперь стояла, обхватив голову руками.
Гурьев осторожно расстегнул платье у горла. Так я и знал, подумал он. Цепочки с кольцом не было. Так вот оно что.
— Пожалуйста, ничего не трогайте. Я вызову милицию.
Мишима, не говоря ни слова, кивнул. Милиции было никак не избежать.
Оперативники приехали минут через сорок. По горячим следам ничего найти не удалось – собственно говоря, Гурьев и не рассчитывал, что у них что-нибудь получится. Установили только, что нападавшие, скорее всего, уехали на извозчике. Похоже, они готовились и знали, на кого охотятся. Вот только такого отпора не ожидали, конечно. Сразу же стало ясно, что поймать грабителей – только ли грабителей? — будет не так-то легко. Гурьеву, во всяком случае, стало ясно.
— Давайте, сейчас в морг отвезём.
— Какой морг, — поморщился Гурьев. — Этого, — он указал подбородком на труп бандита, — забирайте, куда хотите. Маму не трогайте.
— Товарищ Гурьев. Я понимаю ваши чувства, — оперативник достал папиросы, предложил ему. — Не курите? Это правильно. Вы понимаете, это ведь убийство. Вскрытие обязательно.
— Иван Григорьевич, — Гурьев посмотрел на Бурова, потом на Мишиму. — Ну, скажите же им.
— Да-да, — Буров опять засуетился. — Товарищи, в этом нет необходимости. Я врач, я могу засвидетельствовать… Я много лет наблюдал Ольгу Ильиничну. Я…
Он вдруг громко всхлипнул и закрыл лицо руками. Мишима осторожно взял оперативника за локоть и отвёл в сторону. Гурьев даже не смотрел туда, хотя и мог слышать, если бы постарался, о чём они говорили. Не стал.