«Не наушничай! — И, уже смеясь добрыми глазами, спрашивала: — Доносчику… что?»
«Доносчику — первый кнут!» — грустно повторяла я ее поговорку.
Тут мы смеялись обе, и она часто добавляла:
«Для меня хуже всего на свете — стыдиться поступков близких людей…»
Сейчас я удивлялась, как мысль об этом не пришла мне в голову раньше.
Вадим крепко сжал мне локоть.
— Ну вот, теперь уж приходится признаться, что даже лучшие из лучших девушек подвержены непонятным капризам…
Я опять засмеялась. Я чувствовала себя свободной и не нуждалась в оправданиях. Конечно, я буду помогать Анне Николаевне, когда это будет касаться только меня, но уж никогда больше не покривлю душой, не пожертвую делом, ради которого мы все здесь бьемся. Быть такой, как обо мне думает Вадим, не так уж невозможно…
— Товарищи, а погода-то разгуливается! — воскликнул Анвер, снова останавливаясь. — Смотрите!
Над рекой уже плыла чистая луна, вернее, ее половина. Облака виднелись только у самого горизонта. Но так было уже несколько дней. Иногда ясным казался и рассвет, потом небо нависло серыми тучами.
— Разгуливается, как всегда, до утра, — заметила я.
— Нет уж, я-то вижу и могу предсказать!
Анвер пустился в длиннейшее обсуждение примет хорошей погоды, которые я слышала раз двадцать. А мне было так легко и весело, что я миролюбиво посмеялась над его приметами и в двадцать первый раз.
* * *
Очень приятно давать обещания, но до чего же трудно их выполнять! Я обещала Анне Николаевне помогать в ее делах, и я дала себе самой слово не кривить душой. Мне от всего сердца хотелось выполнить это, но прежняя острота впечатлений, видно, притупилась, и я перестала разбираться в происходящем.
Наверное, была виновата погода…
На скале тщательно, как никогда, отрепетировали и то, как «камыши» внушают невесте надежду на победу добра, и то, как приводят к ней спасенного пастуха. Но в день назначенной съемки полил дождь. На следующий день он моросил. На третий — дождя не было, даже проглядывало солнце, но скала из папье-маше, раскиснув, потеряла форму, а брезент и фанера настила впитали столько воды, что танцевать на нем смогли бы только лягушки. Потом косой дождь опять сек нашу только что подсохшую площадку. Потом наступила обыкновенная пасмурная погода.
На съемку не было никаких надежд, и приунывшая киногруппа поехала готовить эпизод, назначенный на дальнейшее. Возобновили нашу радостную встречу с Анвером, из-за которой Анне Николаевне пришлось извиняться перед Венерой и мне столько передумать о своем поведении. Ни на одном лице не было улыбки. Даже Альфия, увязавшаяся со мной, поддалась общему настроению и с постным лицом бродила между бочками с цементом, грудой досок и киноаппаратом. Валя и Вася смотрели то на небо, то в свой аппарат с такой мрачностью и так часто, будто с помощью этих взглядов надеялись разогнать тучи или приучить аппарат снимать без солнца.