Тем временем отснятый камыш бесцеремонно выбросили. На его место стала Венера, погрузившись носками туфель в воду.
Когда рябь успокоилась и ее отражение стало четким, застрочил киноаппарат.
Венера с удивленно-счастливой улыбкой взметнула руки, затрепетала и, почти незаметно перебирая носками туфель, скользнула к берегу. Улыбка теперь зажгла радостью ее большие темные глаза, и заурядное лицо Венеры стало прекрасным. Если бы камыши могли превращаться в девушек, наверное, они оживали бы с таким просветленным лицом.
Вася, оторвавшись от своего киноаппарата, проводил Венеру потеплевшим взглядом и негромко сказал:
— До чего же вы это хорошо, Венера!
Вася удивил меня еще больше, чем Венера. Я, признаться, думала, что наш ворчливый оператор способен только раздражаться двадцать четыре часа в сутки.
Потом снимал Валя. Венера на холодном ветру с мокрыми ногами все так же трепетно оживала. Девушки-«камыши» теперь следовали за ней. У меня от полноты чувств защипало в носу и невольно мелькнула мысль: «Сколько же нужно воли, чтобы вот так, после длительного ожидания, пошлых споров сохранить в себе всю силу творчества и проявить такое мастерство!»
К аппарату опять подошел Вася, а Валя, обиженно поджав губы, отвернулся. Сегодня операторы впервые снимали каждый самостоятельно и вели себя довольно глупо. Вася прямо-таки отпихивал своего толстого напарника.
Вытаращив глаза и выпятив губы, он что-то шипел вспыхнувшему Вале. Потом вдруг махнул рукой и задумался, сердито уставившись на далекую линию горизонта.
Балерины, дрожа на холодном ветру, начали натягивать на себя теплые халаты и одеяла. Никто даже не взглянул на них.
Все молчали, если не считать маленьких птичек такого же цвета, как песчаный берег, по которому они бегали с пронзительными жалобными криками: «Пи-и, пи-и!»
Да неугомонные «черные рыболовы» тихо совещались, приблизив друг к другу озабоченные лбы. Вася оглянулся на них и громко заявил:
— Неверно! Сейчас дело к осени! Щука около дна охотится! Зубы у нее сейчас о-о какие!..
Удалось ли бы ему в чем-нибудь убедить любителей рыбной ловли, неизвестно, потому что, перестав понимать происходящее, я внезапно обозлилась.
— А чего ради вы держите здесь все утро балерин? — холодно спросила я. — Они что, обязаны сидеть с мокрыми ногами и слушать про щуку?..
— А вы не вмешивайтесь в чужие дела! — рявкнул Вася. — Подумаешь, великая кинозвезда! Рано еще вам здесь чувствовать себя хозяйкой!
— Я, может быть, и не великая звезда, — задохнувшись от возмущения, сказала я. — Но вы, вы грубиян! — Я указала глазами на Валю, который только вздыхал. — Вы даже со своим товарищем говорите в обидном тоне…