— Вы не встревайте, — скользнул по мне равнодушным взглядом Виктор. — Ваше дело танцы танцевать!
— Что ты хочешь этим сказать? — закричал на него Анвер, вскочив из-за стола.
— Он хочет сказать, что у меня ноги более дельный предмет, чем голова, — сказала я холодно и еще холоднее, почти как Евгений Данилович, обратилась к Виктору: — Хорошо, пусть моя голова безмозглая! А умно ли бригадиру ставить всех осветителей в такое положение, что их считают лодырями? И я так подумала, и Евгений Данилович, и даже…
Осветители, вскочив из-за соседнего стола, оказались около своего бригадира. Они так раскричались, что я ничего не могла разобрать. Только услышав: «Ты дурак!» — поняла, что они ругают его, а не меня.
Вдруг я почувствовала, как чьи-то руки, обняв, поднимают меня со стула.
— Раечка, идемте, — послышался встревоженный голос Вадима. — Зачем вы связались с ними?
Я обернулась, моя щека оказалась у его щеки. Почувствовав ее шершавую небритость, я чего-то испугалась. Мне показалось, что мое сердце остановилось. Я замерла, не понимая, что делать. Нет, сердце было на месте, оно стукнуло раз, другой… Я отстранилась от Вадима.
— Ничего, ничего, — пробормотали мои губы не то про осветителей, не то о своем. Переведя дыхание, я добавила: — Идите, а то ваша очередь пройдет.
Он, ничего не ответив, так и остался позади меня, только выпрямился.
Вокруг все еще шумели. Крановщик Гоша, ударяя черенком своей ложки по столу, в конце каждой фразы повторял:
— А мы поднимем вопрос! А мы поднимем вопрос!
— Меня дирекция бригадиром поставила! — отбивался Виктор.
— А мы поднимем вопрос! — кричал свое Гоша, выпятив губы и стукая ложкой по столу. Видимо, он не одобрял выбора сестры, и сейчас его прорвало…
— Еще как турнем из бригадиров! — крикнул маленький белобрысый Сережа.
Я увидела, как пухлые руки Гали, державшие хлеб и вилку, слегка задрожали, но все же не раскаивалась, что затеяла этот спор. Лучше ей было узнать правду о своем красавце от людей, чем на собственном опыте. Я-то знала, как трудно отказаться от человека, который вошел в душу… Кажется, что сердце выламывают из груди… Да… И без всякого там наркоза…
— Вам известно, что обозначает слово «вежливость»? — громко спросил Вадим Виктора и, оглядев осветителей, которые усаживались за свой стол, добавил: — Все распустились!
Он ласково коснулся моего плеча и отошел.
Осветители, переругиваясь, принялись за еду, а у меня жиденький кисель стал комком в горле. Я не смогла даже поблагодарить Вадима за участие.
Капитан, показавшийся из своей каюты, стоял, покачивая головой. К нему подошла Лена.