— Нормально. — Отозвался Филипп, не спуская взгляда с бледного горестного лица матери, неожиданно постаревшей на десяток лет. Он никогда не видел, чтобы из ее идеальной прически выбился хотя бы волос, но сейчас шевелюра торчала в разные стороны, и на длинную шею жалко свисали черные локоны.
Неразборчивые шепотки братьев звучали почти кощунственно в царившем гробовом молчании, давившем на уши. От общего притворства в комнате вибрировал воздух, и становилось неловко.
— Дала? — Еле слышно поинтересовался Зак, покосившись в сторону Филиппа.
Оба молодых человека тут же заработали недовольный взгляд от Розы.
— Не захотелось. — Буркнул тот.
— Дурак.
Между тем, отец Зака поднял голову и обвел всех членов семьи утомленным взором, его глаза покраснели после тяжелого бесконечного дня, похожего на кошмар.
— Предстоят похороны. Нужно оповестить клан. — Торжественно подвел он черту.
Семейство зашевелилось, переглядываясь и, наконец, выдыхая, словно новобранцы в шеренге по приказу «вольно».
— Все и так почувствовали, что освободилась сила семьи. Гостей можно ждать уже завтра, как еще телефоны не разрываются? — Недобро хмыкнул Грегори, отец Снежаны, задумчиво потирая опрятную бородку.
— Я выключила домашний. Это же такое личное… — Аида всхлипнула, едва сдерживая рыдания. Быстро вытащив из длинного рукава старомодный кружевной платок, она приложила его к заплаканным глазам.
— Ох, как мне все это надоело! — Неожиданно и резко заявила Снежана, вскакивая со своего места, что ее мать, пытавшаяся схватить дочь за футболку, только бесполезно махнула рукой. — Как мне все мерзко! — Девочка поджала губы, с гневом уставившись на отчима Филиппа. — Это же все притворство! Эмиль, мы все и так знали, что он умрет! В нем находилось слишком много силы, старик не мог удержать ее!
Аида, опешив, сглотнула, забыв вытереть текущую по бледной щеке слезу. Остальное семейство замерло в изумлении от выпада девчонки, дрожавшей от ярости.
— Снежана! — Грегори, тяжело поднялся.
Схватив дочь за руку, он с силой развернул ее к себе и хорошенько встряхнул за плечи, прошипев:
— Закрой свой рот, девочка!
Эмиль, облокотившись о стол, медленно поднялся.
— В тебе слишком много злости для ведьмы, еще не получившей имени! Не много ли ты думаешь о силе? — Процедил он, разражаясь выходкой племянницы. — Лука был не просто Хозяином семьи, а твоим дедом, так что имей уважение!
— И вы все его ненавидели за то, что он удерживал силу в своем дряхлом теле! — С вызовом произнесла девочка.
Наступившая тишина показалась невыносимой, в воздухе витал скандал, а в следующее мгновение трагическим аккордом прозвучала оглушительная пощечина. Голова Снежаны дернулась, длинные русые волосы взметнулись. Мать девочки, Лариса, неуверенно потянула мужа за свитер, приводя в чувство. Снежана заорала в последовавшей напряженном молчании, вырываясь из рук отца: