Все так же хороша, подумал Лонгсдейл, и впервые пожалел о том, что не был тогда, десять лет назад, более настойчив. Дурак был, молодой и неопытный. Но почему – неопытный?!
Чувственные губы Миллисент, нежные черты лица разбудили в его душе воспоминания о собственной юности, о жизни в студенческом кампусе, о вечеринках и свиданиях с покладистыми, веселыми девчонками, любительницами шампанского и плавания под луной. Действительно, жизнь потихоньку прошла мимо, все мысли сегодня лишь о работе, о пациентах, об операциях. И постоянная усталость дает о себе знать, многочасовые операции страшно изматывают. Весь день на ногах, как парикмахер или продавец в дорогом универмаге, куда только смотрит профсоюз?
А какие дамы теперь его окружают? Опытные, но бесстрастные сестры-анестезиологи, самонадеянные менеджеры клиник, умудренные жизнью журналистки, раздувающие в собственных интересах каждый пустяковый успех врачей в мировую сенсацию. Скучища, не с кем пошутить, отвлечься от суеты будней. И вообще, как трудно быть самим собой.
Бенджамин помрачнел, насупил брови. Ничего, он достиг в работе успехов, которые другим врачам даже не снились, и стал хирургом с мировой известностью, с блестящей репутацией и высокими гонорарами. И если ему приходило в голову каждый раз всерьез обращать внимание на нравящихся женщин, ничего бы этого он не добился.
Бенджамин улыбнулся собственным мыслям и подмигнул старику со слуховым аппаратом в ухе. Забавный, до чего он грозно на него смотрит, вертит в руках свою трость, словно работает у Миллисент телохранителем. С виду настоящий гангстер, только пахнущий нафталином. Наверняка в своей молодости водил огромные тяжелые грузовики и чувствовал себя королем дороги. Поди, никогда никому не уступал дороги.
Старик тоже сдвинул свои густые брови и отвернулся, всем видом показывая, что молокосос есть молокосос, пускай в нем и более шести футов роста. Только такие разъезжают на дорогих иномарках, презирая американские модели автомобилей.
Я ему не понравился, подумал Бенджамин. И правильно. Старый хрыч видит, что я совершенно не справляюсь с должностью няньки. Зря я согласился нянчиться с малышкой, это настоящая авантюра. Ничего, скоро прилетит сестричка Салли, и Аннабель окажется в надежных руках.
Мысль о предстоящем кормлении малышки пугала Бенджамина. Он с ужасом вспомнил огромный ассортимент питательных смесей, каш и соков, в котором можно заблудиться, как в дремучем лесу. Коробки и бутылки с инструкциями-головоломками кого угодно могли поставить в тупик.
Оказывается, малышка Аннабель испытывает непреодолимое отвращение ко всему ритуалу кормления, но при этом располагает чудовищным аппетитом. Что и говорить, дети, в отличие от взрослых, настоящее чудо природы. Надо только держаться от этого чуда подальше. Яхт-клуб, вот место, где отсутствуют молочные смеси, подгузники и не водятся скунсы, как живые, так и мертвые. А какие там девушки! Похожие на Миллисент. Или даже лучше…