Вдоль длинных низких столов были расставлены не стулья, а скамьи — это оказалась трапезная. На столах стояли высокие незажженные лампы. Чейн взял одну лампу и, подняв стеклянный колпак, зажег фитиль от тлеющей головни.
В дальнем углу трапезной он разглядел еще одну дверь и тут же направился к ней. Приоткрыв дверь, Чейн обнаружил, что за ней находятся кухня и судомойня. Там вряд ли можно было отыскать веревку, поэтому Чейн повернул прочь, решив продолжить поиски в кладовках. И, не пройдя и двух шагов, замер.
На крайнем столе лежала стопка листов, зажатых между двумя гладкими дощечками.
В глубине души Чейну претило вызнавать что-то новое о горной обители, но непреодолимое любопытство не дало ему пройти мимо. Он рывком расстегнул кожаную застежку, сдвинул верхнюю дощечку — и опять воззрился на вязь чужого почерка.
Снова старостравинский, но на сей раз вперемешку с другими наречиями, каждый абзац явно писан другой рукой, и над каждой записью проставлена дата. Перевернув несколько листков, Чейн обнаружил записи на белашкийском и современном стравинском наречии.
То, что ему удалось прочесть, содержало, судя по всему, заметки о лечении болезней и травм. Целая подборка записей повествовала о борьбе с легочным недугом, который охватил несколько деревень в одной из войнордских провинций. Местами записи не ограничивались только простым перечислением случаев заболевания — здесь приводились подробные сведения о том, какие способы лечения применялись и оказались неудачными либо же помогли страждущим. В некоторых случаях автор записи высказывал мнение либо предположение о том, какие лечебные средства стоит применять в будущем.
В руках Чейна были рабочие заметки целителей.
Он отшвыривал один лист за другим, прока не просмотрел всю стопку. Судя по датам, стоявшим под именами и названиями различных мест, самые ранние записи были сделаны семь лет назад. Но ведь эта обитель явно существует гораздо дольше. Откуда же взялась в трапезной эта пачка листов и есть ли другие записи?
Чейн и так уже пробыл тут дольше, чем следовало. Вельстил станет злиться на его нерасторопность. Времени на поиски не осталось.
Чейн бросился в кладовые. Найдя стопку одеял, он разодрал одно одеяло на полосы и опрометью помчался к лестнице, которая вела на второй этаж.
Вельстил, хмурясь от нетерпения, стоял перед первой дверью по правую сторону коридора — дверью, за которой размещались живые пленники. Стремительным рывком он выдернул из дверной ручки деревянную жердь и распахнул дверь. Посреди кельи съежились трое монахов.