— Господи… — потрясенно прошептал кто-то позади меня.
Почти ничего не видя перед собой, только это истерзанное, лежащее на холодном кафеле, детское тело я подхватил ее на руки и понес к машине скорой помощи.
Мой снимок, снимок бойца спецназа "Альфа" в черной штурмовой униформе и со спасенной девочкой на руках, обошел потом все газеты думаю, генерал-майор Голавлев скрипел зубами от злости. Но мне было все равно. Я просто шел вперед, и у меня была только одна задача: донести ее до машины скорой помощи. Почти ничего не видя перед собой, я спустился со ступенек — тут на меня налетели врачи, осторожно уложили девочку на каталку.
— Все в порядке, теперь мы ею займемся… С вами все в порядке?
Со мной не все было в порядке. Тихонов потом рассказывал, что он просто отшатнулся от меня, когда подошел ближе — он просто меня не узнал… Я отошел в сторону на два шага.
— Надя! Надя!
Где-то сбоку раздался дикий крик, здоровенный казак все-таки прорвался через оцепление, подбежал к каталке, на которую укладывали его дочь. Дорогу ему преградили трое офицеров ФСБ.
— Стойте! Сюда нельзя! Вашу дочь отвезут в больницу, сейчас ей нужно в больницу!
— Сволочи! Сволочи! Суки! — кажется, все-таки он увидел, увидел то, что было видеть отцу нельзя. С диким взглядом обернувшись, он схватил меня за грудки, встряхнул как куклу.
— Где они!! Где эти твари!!! — мужчина кричал мне прямо в лицо.
— Их кровь у меня на руках — четко сказал я
— Спасибо… — мужчина разом обмяк, отпустил меня, плюхнулся на ступеньки школы. И беззвучно, а оттого еще более страшно, зарыдал.
— Пойдем-ка! — лейтенант Козлов, держа в руках два автомата — свой и мой подошел ко мне, взял за плечо и увлек к фургону.
На ступеньке фургона сидел Павел, хлебая что-то из большой армейской фляжки. Я присел рядом, Виктор и Дмитрий, еще один из числа участвовавших в штурме, тот самый кто узнал про исчезновение одной из заложниц остались стоять рядом.
— Дай и мне… — я протянул руку
— Ты же не употребляешь? — изумленно сказал Павел
— А тебе жалко, что ли?
— Да нет… — Паша протянул мне фляжку, я хлебнул содержащуюся там жидкость, не чувствуя ни вкуса ни запаха ни крепости. Спиртное огненным шаром провалилось в пищевод, обжигая до слез стенки.
— Они ее изнасиловали. Все вместе… — тихим, дрожащим от ужаса и ненависти голосом сказал Дмитрий, пытаясь непослушными руками поднести зажигалку к сигарете — они отвели ее в туалет и несколько часов по очереди выходили туда и насиловали… Это даже не звери…
Единственное о чем я тогда жалел — так это о том, что все четверо террористов умерли мгновенно. Для них следовало бы придумать такую казнь, которая продолжалась бы целую неделю.