Дверь отворилась, и в дверях появился лорд Варкур, одетый в халат, волосы у него были взлохмачены, черные глаза горели. За его плечом виднелась знакомая ей гостиная, и страх немного отпустил ее. Он не бежал с ней в какое-то тайное убежище или пристанище, куда он помещал женщин, чтобы их никто больше никогда не видел. Но испытанное ею облегчение было мимолетным, потому что он стоял в дверях с таким видом, будто был способен на что угодно.
— У вас болит голова? — хрипло поинтересовалась она.
Его темные глаза сузились.
— Ночью болела чудовищно, но теперь стало легче.
— Поделом вам. — Ступни у него под халатом были голые, икры тоже. Сердце ее забилось немного сильнее, хотя она и убедила себя, что под халатом на нем надета ночная рубашка, непременно надета. — Вы опоили меня, — громко сказала она. Слова эти прозвучали слишком вяло и никак не походили на обвинение.
— Мне показалось, что в тот момент это нужно было сделать. — Он поднял уголок рта, своего неприлично чувственного рта. — Хотите чего-нибудь выпить? Хотите… облегчиться?
— Мне бы хотелось, чтобы меня развязали, — коротко бросила она. — Руки затекли.
— Развязали, — повторил он. — Нет, я бы не стал вас развязывать в настоящий момент. Мне очень нравится, что вы находитесь в таком положении, при котором вы не можете ни убежать, ни размозжить мне голову. — Он помолчал. — Ни сделать то и другое по очереди, полагаю.
— Вы не можете держать меня здесь, — сказала Эм, надеясь, что уверенность в ее голосе хоть как-то приблизит ее слова к истине.
— Вы уже говорили это, но я не вижу, почему бы мне и не поступить так. — Он подошел к кровати и посмотрел на нее.
Возмущение и страх боролись в ней, но она твердо подавила их и уставилась на него. Она не вынесет, если он проделает с ней то же, что проделал у нее в спальне. Правда, какая-то часть ее существа только этого и хотела.
Он протянул руку, и она насторожилась, но он лишь вынул гребень из ее волос. Он отошел с гребнем в руке, и ее вуаль потянулась за ним, проскользнув между ее телом и простыней, на которой она лежала. Он положил гребень и вуаль рядом с кроватью.
— Здесь вам это не понадобится, — сказал он.
— Мне нужно это везде, — возразила она, пытаясь снова попробовать крепость уз, удерживающих ее руки, и притворяясь при этом, что она не двигается.
Он рассмеялся, и от этих грубых звуков по телу ее пробежал холодок.
— Мерри, я, право, верю, что вы меня боитесь.
— Вы малодушны в отличие от меня, — возразила она. — Чего мне бояться?
— Ну, тогда, наверное, не меня, — согласился он. — Наверное, того, что я могу заставить вас сделать.