Эм шла ровным, неторопливым шагом, стараясь, чтобы ее движения были максимально естественны. Ей хотелось бежать, но никто не мог предложить ей никакого убежища.
Подъем по лестнице занял, кажется, целую вечность, время растянулось и истончилось, их шаги отдавались в тенях на потолке. Но на самом деле времени прошло не так уж много, потому что Эм слишком быстро оказалась перед высокой резной дверью в библиотеку.
— Отпустите меня, — сказала она.
Эти слова она произнесла совершенно ровным, заученным тоном, которым пользовалась во время своих профессиональных занятий. Она удивилась, что язык все еще повинуется ей.
Рука отпустила ее предплечье. Она чуть не покачнулась от облегчения, освободившись от этой хватки, но, взяв себя в руки, толкнула дверь библиотеки и вошла.
Комната была длинная и узкая. У стены стоял стол, высокие книжные шкафы поднимались к полукруглому своду. Аллегорические фигуры ухмылялись им со своих лепных кессонов, их лица казались бледными в тенях, отбрасываемых низким огнем в массивном камине, расположенном в середине одной из длинных стен.
Она подошла к камину и, прежде чем обернуться, попыталась сделать так, чтобы между ней и лордом Варкуром образовалось как можно большее расстояние. Он закрывал дверь и задержался, чтобы осмотреть дверную ручку. Ключ от библиотеки, который выдали Эм и который лежал сейчас у нее в кармане, внезапно показался очень тяжелым. Лорд Варкур удовольствовался тем, что вернул защелку на место, а потом повернулся к Эм.
Он пошел к ней. Его движения были легкими и опасными. Вуаль скрывала его лицо от нее так же, как скрывала от него ее лицо.
— Я гадаю, сидя за столом напротив собеседника, — сказала Эм несколько сдавленно.
Он не обратил внимания на ее слова, подошел ближе, так что ей пришлось закрыть глаза, чтобы устоять на месте. Ее кринолин сдвинулся и прижался к ногам. Она слышала, как дышит ее собеседник.
— Мне кажется, вы меня боитесь, — сказал он. По его тону нельзя было судить, как он оценивал это открытие. — Так и должно быть. Потому что я — либо бескровный братоубийца, либо человек, которого напрасно обвиняют в серьезном преступлении. И я не уверен, какой вариант опаснее.
Эм собралась с духом, открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Она подумала, что он не красавец, что лицо у него слишком грубое, что главное место на этом лице занимает ястребиный нос. Но сильный взгляд и мощный подбородок придавали ему привлекательность, которую, пожалуй, можно было назвать своего рода мрачной красотой. Сердце у нее предательски сжалось, затрепетало. Был ли он убийцей? Уцелеет ли она, если это так?