«Разве что-то изменилось?»
«А ты не чувствуешь?»
Буковский пожал плечами. Он все время врал. Он боялся упустить хоть слово.
«В детстве я хотела узнать, как правильно называется процесс размножения человека».
«А кого ты об этом спрашивала?»
«Нашего нового учителя математики».
«Хочешь, я тебе расскажу во всех подробностях?»
«Ты опять опоздал, Буковский», – произнесла Карина с каким-то особенным значением.
«А почему ты не улетела в Сеул?»
«А с чего ты взял, что я не улетела?»
«Я же ездил в аэропорт».
«Ну и что из того?»
«Рейс на Сеул ушел».
«Разве я говорила тебе, куда лечу?»
«Мне Аня подсказала, но я бы и сам догадался».
Он не успел задать вопрос, а Карина уже ответила: «В Кимхэ у меня подружка, – и сама спросила: – Хочешь договориться?»
Он ответил: «Хочу». Он еще не знал, о чем идет речь. Просто чувствовал смутно, как щемящую боль, что уже и врать нельзя. Что-то изменилось. Склад изнутри светился, далекая кукушка стучала, как вечный двигатель.
«А что ты делала в Берлине?»
Он не знал, почему спросил про Берлин. Ах да! Анька говорила, что Карина недавно попала в ДТП. Как раз в Берлине. Буковский окончательно протрезвел. Немецкий физик Курт Хеллер тоже попал в Берлине в аварию. В тот же самый день, кстати. Неопределенная опасность была растворена в воздухе. «Качественный и анонимный взлом почтовых ящиков на заказ». Романтичность Буковского сильно подтаяла. Это как описаться в хорошем обществе. Все делают вид, что ничего особенного, но штаны мокрые. А еще трахнутая кукушка. А еще пыль, бильярдные столы.
«Зачем тебе эти физики, Буковский?»
«Чо-нын росия-сарам-имнида», – ухмыльнулся он.
«Я из России», – передразнила она. – С каких пор ты стал патриотом?»
От Карины перло феромонами. Она знала, что является действительно новым словом науки в сфере человеческих взаимоотношений! Буковский горел в ответных сигналах. Он не думал об ошибочности запросов, он сходил с ума. Хемосигналы, управляющие его нейроэндокринными поведенческими реакциями, коробили плоть, как аварийное переключение персоналки. Все, о чем он раньше писал исключительно для обывателя, теперь обрушилось на него.
«Зачем ты все время врешь?»
Он не знал. Чисто профессиональное.
И Карина перестала давить. И губы у нее оказались бархатные.
«Скоро ты станешь знаменитым, Буковский, – шепот и кукование сливались в один долгий звук, в один стон. – Так всегда происходит с теми, кто знает, чего хочет. Нет, Буковский, не кино с закосом под Хичкока. Ты ведь интересуешься будущим…»