— У него реактивный психоз, — стала объяснять врач, — не совсем типичные проявления, обычно люди в таком состоянии не буйствуют, а, наоборот, замыкаются в себе. Однако бывает по-разному.
— Так он нормальный или сумасшедший? — уточнил Николай.
— Как вам сказать? Это пограничное состояние. Вы умеете делать внутримышечные инъекции?
— Да.
— Ну, замечательно. Я оставлю вам эту коробку, здесь как раз четырнадцать ампул и вот упаковка одноразовых шприцов. Будете колоть ему две ампулы в сутки, утром и вечером, в течение недели.
— И вы гарантируете, что это не повторится?
— Как я могу вам что-либо гарантировать? — она поджала губы. — В подобных случаях у нас принято госпитализировать, у вас, вероятно, тоже. Впрочем, будем надеяться, инъекции помогут. Пока он вполне дееспособен.
— Что значит пока?
— Еще один стресс может привести к необратимым последствиям.
Прежде чем попрощаться, Николай отвел Илиади в сторону и тихо спросил:
— Сколько?
— Ну, учитывая нашу давнюю дружбу с господином генералом, хватит тысячи. Хотя, конечно, ситуация очень неприятная. Врач вынуждена идти на должностное преступление, скрывая от властей такой серьезный случай.
Николай достал бумажник из кармана своих просторных штанов, отсчитал тысячу долларов сотенными купюрами и протянул греку.
— Спасибо. Хотите, порекомендую вам хорошего стоматолога? — улыбнулся Илиади.
— Да, конечно.
— Позвоните мне завтра утром. Всегда к вашим услугам.
— Александрос, что это за люди? — спросила врач, когда они сели в машину, — Почему недвижимость в нашей стране покупают только русские уголовники? Неужели в России до сих пор нет законопослушных богатых граждан?
— Нет и не будет, — грустно усмехнулся старый грек, — впрочем, я, конечно, шучу. С чего ты взяла, что они уголовники? Совсем наоборот. Вилла принадлежит генералу ФСБ, заслуженному человеку. Он многое сделал для своей страны и когда ушел на пенсию, получил возможность купить такую шикарную недвижимость на нашем острове.
Прежде чем завести мотор он протянул ей деньги.
— Спасибо тебе, Катерина.
— Матерь Божья, сколько ты мне даешь? — испугалась она, пересчитав купюры. — Александрос, здесь же триста долларов!
— Молчание стоит дорого, Катерина, — улыбнулся Илиади, — если ты кому-нибудь расскажешь, где мы были сегодня ночью и что там произошло, у нас у всех будут неприятности. Надеюсь, ты сама это понимаешь.
— Никакие деньги не стоят такого риска, — проворчала Катерина, пряча купюры в карман.
— Правильно, — кивнул Илиади, — деньги всего лишь бумага, — я помогаю людям вовсе не ради денег. Не такой я человек, ты же знаешь меня. Просто я глубоко уважаю генерала, и мне очень жалко эту семью, на них свалилось сразу столько бед. У отца неизлечимый рак желудка, сын свихнулся.