— Доброе утро, — он чмокнул ее в щеку, уселся за стол.
Она тронула пальчиком его разбитую скулу.
— Надо было сразу лед приложить, не было бы шишки.
— Да хрен с ней, с шишкой, — поморщился Николай, — зуб жалко. Свой ведь, живой, здоровый, ни пломбочки! А вдруг позвонит Марленыч, прикажет лететь в Москву срочно и как я такой щербатый полечу? Вот если подумать, вроде бы фигня, один зуб, но передний и сразу чувствуешь себя уродом.
— Лучше бы ты ему зуб выбил, — проворчала Оксана, — вообще вмазал бы ему хорошо. Для науки.
— Не могу.
— Что на барское дитя рука не поднимается?
— Да не в том дело, — помотал головой Николай, — я бы этого урода по стенке размазал, если бы не Марленыч. Очень старика уважаю, очень. И генеральшу жалко. Они хорошие люди и как только вырастили такого, прости, Господи? Главное дело, любят его до безумия.
— Сын, — вздохнула Оксана, — никуда не денешься. Баловали они его, наверное, вот и получился обормот. Между прочим, есть придется со сковородки, ни одной тарелки не пощадил, японский сервиз грохнул весь, до блюдечка.
— Ты заглядывала к нему?
— Нет еще. Честно говоря, неохота.
— Правильно. Давай сначала позавтракаем спокойно.
Николай заметил на столе коробку с ампулами. Рядом валялась листовка-вкладыш.
— Ты собираешься его колоть? — спросила Оксана, снимая сковородку с плиты.
— М-м, — промычал Николай. Глаза его скользили по строчкам инструкции, вообще, знаешь, этот препарат жуткая гадость.
— Ну а что делать, если он хулиганит? — пожала плечами Оксана. — Ешь, остынет.
Николай отложил листовку и принялся за яичницу. Несколько минут они ели молча. Вилки стучали о сковородку.
— Хозяевам будешь звонить? — спросила Оксана, наливая кофе.
— Пока не стоит. У них своих проблем хватает.
— И правильно, пусть хоть немного поживут спокойно. Хотя какое уж тут спокойствие? Ужасно жалко Марленыча. Думаешь, у него действительно рак?
— Скорее всего, — кивнул Николай, выпил кофе, встал, потянулся. — Ну ладно, пойду посмотрю, как там наш псих.
Оксана осталась мыть посуду. Николай вернулся через три минуты и сообщил, что псих спит.
— Он всегда дрыхнет до часа дня. Ну и не трогай его.
— Я пока к зубному смотаюсь.
— А если проснется без тебя и опять буянить начнет? — испугалась Оксана.
— Не начнет. Шелковый будет. Я его уже изучил. Он всегда так: нагадит, а потом хвост поджимает, лапки кверху. — Николай скорчил жалкую гримасу, Оксана весело рассмеялась.
— Ладно, езжай. Ты греку звонил?
— Пошел он, этот Илиади, вытянет из меня полтысячи баксов только за свое посредничество. В Керкуре стоматологов навалом.