- Что говорить о том, чего нельзя поправить! И чем же виноват батюшка? Зачем он должен страдать теперь? Я предчувствую, что он не проживет долго; по крайней мере, мы будем стараться, чтобы последние дни свои он провел спокойно и не нуждался.
- Ей-богу, у меня нет денег, сестрица! я душевно бы рад…
Маша опустила голову на грудь. С минуту она пробыла в таком положении, потом, не произнося ни слова, посмотрела на брата умоляющими глазами, полными слез, и вдруг упала перед ним на колени…
- Сестрица, сестрица!.. Помилуйте, что это вы… - Владимир Матвеич бросился поднимать ее; но она тотчас сама встала, подавив в себе внутреннюю боль, и вытерла слезы.
- Я хотел давно сказать тебе, сестрица, - говорил ей Владимир Матвеич с расстановкою и замешательством, - я не знаю только, как ты это примешь, - может быть, тебе покажется несколько странно… ты можешь и батюшку и матушку избавить от затруднительных обстоятельств…
- Каким образом? - спросила она с живостью.
- Вот видишь ли, есть один человек - ты его несколько раз видела у меня, - он говорил мне, что сочтет за честь, если ты согласишься выйти за него замуж, а он человек очень богатый.
- Кто это? - спросила Маша, горько и насмешливо улыбнувшись.
- Шнейд. Ты, может быть, заметила его у меня: небольшого роста, с таким густым румянцем на щеках… Он, правда, не важного чина, еще только титулярный советник, но живет разными благородными оборотами и этим скопил себе значительный капитал; в семейной жизни он должен быть человек очень хороший.
Если ты решишься выйти за него, то будешь в состоянии обеспечить по смерть и батюшку и матушку.
Бледное лицо Маши вспыхнуло.
- Может быть, я не стою твоего участия, но, верно, не заслуживаю и твоих оскорблений, - сказала она брату и, не дождавшись его возражений, вышла в другую комнату, упала на диван и рыдая могла только проговорить: "Несчастный батюшка, несчастный!"
Владимир Матвеич, возвращаясь домой, рассуждал сам с собою.
- Добрая, а престранная девушка!.. Другая на ее месте еще бы была благодарна мне за мое предложение. Пренебрегать денежным человеком!.. Она, видно, не знает, что на нищих невест в наше время не слишком обращают внимания… Ведь засидится же в девках!
Матвей Егорыч после свидания с сыном не заснул ни на одну минуту, хоть и сказал, будто хочет спать. Он долго сидел на постели, сложа руки на коленях и однообразно качая головою.
"Неужели, - думал он, - неужели ему жаль помочь старому, больному отцу?
Володя! Володя! Но, может быть, у него точно нет денег? Он так сухо отвечал на мои ласки; но, может быть, мне это показалось?.. Нет, когда я ласкаю Машу, то мне всегда легко; мне представляется, что и она чувствует точно то же, что я чувствую в эти минуты. Ему грех было бы не любить меня… Надо взять в расчет, что сын, который отказывает в помощи бедному отцу, - дурной сын; но разве