Фламель вздрогнул, услышав такое предположение.
— Женщина никогда бы не совершила подобную подлость. Это дело рук мужчины, — тоном, не допускающим возражений, ответил Парей. — Дело рук сумасшедшего.
Королевский лекарь не торопился с ответом. Он осторожно разделял жидкости, вытекавшие из орбит и пачкавшие лицо.
— У вас есть сын?
— Разумеется. Шести лет. Хороший мальчишка, моя гордость, — ответил Парей.
— Как вы поступите, если кто-нибудь убьет этого ребенка на заре его жизни?
Фламель обернулся и увидел, что Ги де Парей побледнел.
— Клянусь кровью Христа, мне останется только отомстить собаке, которая покусилась на плоть от плоти моей.
— Вы его убьете?
— Хуже, я…
Аркур бросил усталый взгляд на начальника стражи.
— Но ведь вы же не сумасшедший, не правда ли?
Гнев Парея сразу же прошел. Он потупил взор. Его собеседник продолжал:
— Но как только вы столкнетесь с непоправимым, вами овладеет демон мести и убьет в вас нравственность, жалость. Вы превратитесь в зверя, жаждущего крови.
Лекарь показал на труп.
— Как и те, кто сделал это.
Фламель застыл с пером в руках. Разговор принял частный характер, и ни один из собеседников, несомненно, не хотел, чтобы произнесенные им слова записывали.
На первом этаже продолжался обыск. Люди Бернара де Ренака простукивали стены. Выпотрошив мебель, они через равные промежутки наносили удары по перегородкам. Звук ударов не ускользнул от лекаря.
— Я вижу, что ваши друзья, прихвостни хранителя печатей, тоже занимаются поисками правды. И делают это весьма оригинальным способом: сначала мебель, затем стены.
Ги де Парей ничего не ответил. Как и все офицеры короля, он не выносил присутствия тайной полиции министра во время расследования.
Лекарь взял две деревянные плошки и налил в них жидкость, уже переставшую вытекать из глазниц. Его движения были размеренными и спокойными, что не помешало ему вновь задать вопрос начальнику стражи.
— Разумеется, я всего лишь скромный лекарь, но признаюсь, я не понимаю, что ищут эти люди. Зачем они все переворачивают вверх дном?
— Министр Бернар де Ренак ведет собственное расследование, мессир Аркур. Ни вы, ни я не имеем к этому никакого отношения и не должны возражать.
— Разумеется, но можно подумать, что эти люди подозревают какие-то проделки дьявола… Они так рьяно рыщут, будто от этого зависит спасение их душ.
— Не произносите таких слов в доме покойного, — отрезал Парей, осеняя себя крестным знамением. — А вы, переписчик, вычеркните последнюю фразу, если, конечно, записали ее.
Фламель сразу же повиновался и вытащил тонкое лезвие, чтобы стереть слова с пергамента. Лекарь осторожно насыпал крупнозернистую пудру в каждую плошку.