— Ты мне только с инфарктом не бухнись! — прикрикнул на него Октябрьский. — За то, что шпионку прошляпил, после ответишь, и не мне — Наркому. А сейчас дело, Людвигов, дело!
Через несколько минут на столе появилась папка — личное дело сержанта госбезопасности Петракович Ираиды Геннадьевны, 1913 года рождения, сотрудницы отделения НН (наружное наблюдение). С карточки на Егора смотрели хорошо знакомые глаза, только не враждебно прищуренные, как в подвале, а испуганно вытаращенные — именно так обычно глядят на фотографа в момент вспышки.
— Артистка, — заметил Октябрьский по поводу снимка. — Дурочку валять умеет.
Дело пролистал наскоро, без интереса, и захлопнул.
— Ладно, легендой мы потом займемся. Что скажешь про нее, Людвигов?
— Да плохого ничего, непосредственным руководством характеризуется положительно. Универсалка — это, сам знаешь, редко бывает: может под студентку работать, под колхозницу, под дамочку. Тебе лучше с начальником отделения потолковать, — хмуро ответил майор. — У меня несколько сотен сотрудников. А она точно шпионка?
— Ты про это вон у Дорина спроси, — подмигнул Егору шеф. — Чего она там с тобой на койке делала, пока ты связанный лежал? Ладно-ладно, после расскажешь. Давай, Людвигов, зови свою красотку. Будем ее брать.
— А может, лучше установить слежку, выявить контакты? — рискнул предложить Дорин.
Октябрьский почему-то взглянул на часы, мотнул головой.
— Брать. И сразу трясти. Каждая минута на счету.
Людвигов уже набрал номер, буркнул в трубку:
— Стенькин? Сержант Петракович твоя сотрудница? … Она на месте? … Пришли-ка ее ко мне… Да нет, не по службе. У меня тут парторг сидит. Есть мнение твою Ираиду к работе в стенгазете привлечь… Ага, пускай дует сюда, да поживей.
Егору шеф велел встать за большим несгораемым шкафом, сам вынул из кобуры пистолет, сунул сзади за ремень. Майор тоже приготовился — спрятал свой ТТ под газету.
— Ничего, с одной бабой как-нибудь справимся, — резюмировал Октябрьский.
Минуту спустя в дверь постучали, и голос, от которого у Дорина непроизвольно сжались кулаки, спросил:
— Товарищ начальник, вызывали? Сержант Петракович. Разрешите войти?
— Входи, Ира, входи, — добродушно поманил ее Людвигов, откидываясь на спинку стула.
Майор совершенно переменился. Нервозности как не бывало, лицо так и лучилось мягкой улыбкой.
Вассер-Петракович взглянула на незнакомого командира, вытянулась по стойке «смирно». Дорина не заметила — он оказался у нее сзади.
Есть на свете справедливость, думал Егор, глядя на прямую спину своей мучительницы.
Октябрьский с любопытством разглядывал молодую женщину. Руки держал сзади — должно быть, на рукоятке.