— Что, хороша? — шепнул Октябрьский. — Чур — моя, не встревать. Ты для нее еще зелен.
Егор только улыбнулся. Во-первых, Надя всё равно лучше, хоть у нее нет таких кудряшек и бровок в ниточку. Ну а, во-вторых, при всем уважении к шефу, надо ж реально смотреть на вещи. Это всесоюзно известная киноактриса, ее красотой восхищаются миллионы. Был бы Октябрьский при орденах, в форме с генеральскими лампасами — еще куда ни шло. А так обычный лысый гражданин.
Поймав скептический взгляд, брошенный Егором на его череп, старший майор засмеялся:
— Что, прическа моя не нравится? Волосяной покров — это атавизм. Бритая голова дышит свободней, а стало быть, шустрей соображает.
— Если атавизм, зачем вам усы? — съехидничал Дорин.
— Усы у самцов вроде брачного наряда. Знак, адресованный женскому полу: мол, интересуюсь вами и приглашаю к интимной дружбе. Вот женюсь когда-нибудь — сбрею к чертовой матери. Буду идеальным мужем.
Хоть шеф обращался к Егору, но смотрел исключительно на Любовь Серову, и та уже пару раз задержала на нем взгляд: сначала просто так, потом вроде как вопросительно.
Официант уставил стол закусками: такая-сякая икра, салаты, рыба, ростбиф, маринованные огурчики, пирожки. Егор сунул за воротник салфетку, потянулся за балыком — вдруг Октябрьский говорит:
— Вот что, Дорин. Ты человек военный, обучен есть быстро. Пять минут тебе на разграбление стола. Что успеешь слопать — твое. А потом эвакуируйся. Дуй назад, на Кузнецкий. Понятно?
Он поманил метрдотеля, передал купюру для оркестра — заказал музыку.
— Вы чего, правда, что ли? — спросил Егор с набитым ртом. — У нее же кавалеры.
— Эти хлюсты не в счет, — бросил шеф, поднимаясь и одергивая пиджак.
Подошел к соседнему столу, по-старомодному учтиво спросил:
— Граждане молодого возраста, могу ли я пригласить вашу даму на тур танго?
Егор страдальчески скривился — неохота было смотреть, как шеф получит от ворот поворот.
Один из хлюстов выразительно обвел немолодого мужчину взглядом, насмешливо бросил:
— Гражданин пожилого возраста, Любочка не расположена танцевать.
Но актриса смотрела на Октябрьского с любопытством.
— А ты, Филя, за меня не распоряжайся, — вдруг сказала она. — Отчего бы и не потанцевать?
Уплетая салат, Егор не сводил глаз с танцующей пары. Модники тоже поглядывали — сначала с развязными улыбочками, потом физиономии у них стали вытягиваться.
Старший майор так властно взял красавицу за талию, так уверенно повел ее, что их тела будто слились в одно целое. Голая белая рука словно бы сама собой скользнула по широкому плечу, обвилась вокруг крепкой шеи.