Ничего кроме раздражения и досады волкодлак не вызывал. Видимо на ее лице отражались эти эмоции, потому что Лена наклонилась и шепнула ей в ухо.
— Евдокия! Не будь букой! Парень тебе приятно сделать хочет. Ухаживает. Это ж здорово! Хоть улыбнись…
Даня поняла, что волкодлак все слышал. Она с каким-то озлобленным чувством расплылась в широченном оскале. Лена шарахнулась в испуге:
— Нет! Лучше не улыбайся!
Дубравко засмеялся. Люди за соседним столиком подпрыгнули и недовольно покосились на студентов. Даня снова насупилась. Она бросила косой взгляд в окно. Был уже поздний вечер.
Антон без труда прочел ее мысли.
— Итак, девушки. Просим позволения проводить.
— Конечно, мальчики! — Картинно хлопнула глазами Лена. — Антон, вы не составите мне компанию?
— Мадам! — Антон поднялся и протянул Лене руку.
— Мамзель! — Поправила угрюмо Даня. Он смутился.
— Даня! — Шикнула на нее подруга. — Своих парней пугай!
— Прости. — Тепло улыбнулась девушка. — Я больше не буду.
— Вот и ладно. Будь хорошей девочкой. — Лена поднялась и удалилась под руку с Антоном, бросая многозначительные взгляды через плечо нерадивой подруге.
Яга не отрывала взгляд от Кузнецовой, пока парочка не скрылась за дверью, затем нехотя обернулась. Уже второй раз за день он смотрел, не мигая и не шевелясь. Только зрачки неестественно то сужались, то расширялись, придавая глазам различные оттенки от черного до светло-синего. Девушка завороженная этим зрелищем, мотнула головой.
— Моргай.
— Что? — Дубравко стряхнул оцепенение.
— Я говорю, моргать не забывай.
Он послушался.
Даня резко встала и взгромоздила на плечо сумку. Дубравко поднялся следом.
— Я провожу.
— Обойдусь.
— Там темно. Ты одна. Тебе не бывает страшно?
Она почти бегом преодолела расстояние до двери.
— Нет.
— Люди бывают разные.
— А то я не в курсе! — Пробубнила она.
Даня понимала, что ее поведение скорее походило на позорное бегство от существа, с которым вполне могла справиться в открытом бою. Но его «рыцарское» поведение нервировало. Она не привыкла к такому отношению.
Дубравко не знал что сказать, он твердо намеревался довести упрямицу и грубиянку до дома, даже если придется притвориться тенью, поэтому просто продолжил идти следом, не отставая. Это было легко.
За дверью в нос ударил запах кофе, бисквитного теста, мокрых покрышек, бензина, мусорных баков, сухого цемента, дорогих и дешевых духов. Дубравко поморщился. Лес пах значительно приятней. Они миновали перекресток и направлялись к центральному парку. Наконец, парень решил нарушить молчание.
— Значит, тебя зовут Евдокия?