— Да, действительно я — налоговый инспектор Джонс — прибыл сюда, чтобы выявить нарушения в уплате налогов. Прошу вас, проводите меня в кабинет.
Я пребывал в полной растерянности и не сомневался, что меня ждут серьезные проблемы, тем не менее мне удалось выдавить кривую ухмылку, когда он упомянул о «нарушениях». У ветеринаров это слово означает крупные неприятности с пищеварением у старой собаки или запорку слепой кишки у лошади.
— У нас нет возможности предоставить вам настоящий кабинет, — я снова усмехнулся, продолжая мысленно представлять себе собаку, страдающую запором. — Но мы устроили для вас славный уголок в кладовой, где вас никто не потревожит.
И, напыжившись от гордости, я проводил его в «кабинет», которому — хорошо бы ненадолго — предстояло стать его штаб-квартирой. После уборки в кладовой еще оставалось кое-что из моего ветеринарного снаряжения, лекарства и другие припасы, а также кое-какая рухлядь. Я включил настольную лампу.
— Надеюсь, вам удобно? — поинтересовался я. — Здесь вас не будут беспокоить ни лай собак, ни посетители.
В ту же секунду до нас отчетливо донесся лай гончей, сидевшей в будке на улице, и слабое, но настойчивое тявканье находившейся в виварии чихуахуа; тут мы оба поняли, что я несколько приукрасил действительность. Через мгновение инспектор испуганно вскинул голову и повернулся левым ухом к востоку, откуда слышался нарастающий рев прогоревшего глушителя. Грузовик, развозивший корма, пронесся по холму мимо клиники и свернул на север, где сотня голодных свиней с нетерпением дожидалась, когда им привезут провиант.
— Ладно, — неуверенно произнес он и с подозрением огляделся по сторонам, — здесь довольно необычно, но, надеюсь, скудная обстановка не помешает нашей работе.
Выходит, помимо «нарушений» этот Джонс обнаружил у меня еще и «скудную» обстановку.
— Вижу, вы приготовили свои записи. Похвально!
— Может быть, вам что-нибудь нужно? Сегодня у меня много работы.
— Пожалуй, нет. Но не уезжайте надолго, не исключено, что некоторые записи могут потребовать дополнительных разъяснений.
Значит, он не отказался от своих замыслов, о чем свидетельствовало слово «потребовать», еще один непривычный термин, испугавший меня даже больше, чем «нарушения» и «скудная» обстановка. Мне не терпелось поскорее убраться, но на языке вертелся еще один вопрос.
— Не знаком ли вам некий Джонс из Нэшвилла? Мой коллега и приятель был родом из этого города, а вы с ним однофамильцы. А может быть, вы родственники?
— Нет, я с ним не знаком и никогда не бывал в Нэшвилле, — сухо ответил мистер Джонс, протирая стол большим белым носовым платком, который он извлек из заднего кармана. Стараясь не встречаться со мной глазами, он старательно смахивал воображаемую пыль.