Когда автомобиль влетел на городскую площадь, один из пассажиров заметил меня в группе горожан у здания суда. Клод немедленно подъехал поближе, так что его передние колеса оказались на тротуаре, и нажал на клаксон; вокруг автомобиля сразу же собрался народ, живо интересующийся чужими делами.
— Док, лучше вам подойти поскорее сюда, — закричал Клод, высунувшись из кабины.
Из-за какой-то операции на гортани, которую он перенес еще в юности, Клод страдал легким дефектом речи, не всегда можно было понять, о чем он говорит. Но следующие два слова я разобрал мгновенно:
— Скорее сюда! — вопил он.
Группа возмущенных шумом налогоплательщиков последовала за мной; вокруг пикапа собралась толпа. Когда я протиснулся к кабине, один из ассистентов Клода как раз начал развязывать тесемки, стягивающие горловину мешка, в котором кто-то возился. Ассистента я знал не понаслышке. То был Боб Дженкинс по прозвищу Падучий, славный парень и всеобщий добровольный помощник, неизменно присутствовавший там, где холостили свиней или телилась корова. (Он уже появлялся на наших страницах.) Этот парень был наделен незаурядной способностью, буквально талантом, падать в обморок при виде крови. Если бы в США имелась олимпийская команда, специализирующаяся в подобном виде спорта, Боб Дженкинс по праву мог бы претендовать на роль капитана. Но команды такой не было, Бобу ничего не оставалось, как вступить борьбу с этой склонностью. Он даже добился некоторого прогресса.
— В чем дело? Что там у вас шевелится? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Это не змея?
Все дружно отскочили от мешка — вовсе не секрет, что около фермы Клода полно гремучих змей.
Зрители отступили еще на несколько шагов.
— Там черт знает что, — закричал Клод. — Что ты возишься с этим мешком, Боб! Раскрой пошире, чтобы доку не пришлось наклоняться.
Бобу никак не удавалось развязать затянувшиеся узлы, в конце концов он вышел из терпения и просто разорвал тесемки.
Я подошел к мешку, отогнул край и осторожно заглянул внутрь. Клод не ошибся — там действительно было «черт знает что». На грязной мокрой рубахе лежал несчастный поросенок облепленный собственными внутренностями, к которым пристали солома, листья и грязь.
— Ничего себе! — я даже присвистнул от удивления. — В жизни не видел ничего подобного!
Я заметил, как находившийся рядом со мной Боб схватился за край кузова. Это было серьезным достижением. До сих пор перед тем как упасть, он издавал придушенный вскрик и обрушивался, как подрубленное дерево, не делая попыток удержаться. Хотя большинство других любителей падать в обморок все-таки пытаются за что-нибудь ухватиться.