Но здесь-то и заявила о себе вторая замечательная черта характера Ричарда Шторма. Его натура, его работа, его наблюдательность — все это вместе взятое способствовало тому, что с годами у него появилось одно твердое убеждение: реальность ничего общего не имеет с кино. Он давно уяснил себе истинное положение вещей. И теперь он обнимал Софию, ласкал ее тело, покрывал поцелуями ее лицо, говорил нежные слова, а все его существо изнывало от нестерпимого желания. В конце концов терпение было вознаграждено, и он погрузился в ее отзывчивое лоно. Он шептал, что любит ее, и ему хотелось одного — оставаться в ней вечно. Он целовал ее глаза — смятение и испуг в них постепенно сменялись выражением томной неги. И по едва уловимым признакам — по тому, как блестящие, шелковистые волосы разметались по ее лицу. — Шторм не без гордости отметил, что ему все-таки удалось подарить ей несколько приятных мгновений. Пока этого было достаточно.
А затем на него обрушилась бездна. Шторм с ужасом понял, что совершил чудовищную ошибку. София доверчиво прижималась к нему, а он гладил ее лицо. Ее карие глаза мягко светились, на губах играла таинственная улыбка — так улыбается женщина, которой кажется, что она совершила что-то чрезвычайно умное. И на него она теперь поглядывала как-то лукаво. Просто Мата Хари. Мерилин Монро. Роковая женщина. Шторм ликовал — он обожал ее.
И казнил себя за то, что позволил событиям зайти слишком далеко — он должен признаться, сказать ей, как мало — страшно мало — времени им отпущено.
Шторм зарылся лицом в густые черные пряди. Закрыв глаза, он вдыхал ее запах, представляя себе, что так было с самого начала мироздания. «Может, как-нибудь пронесет, — думал он. — Что, если врачи ошиблись? Что, если все это нелепая ошибка?» Как в фильме «Не присылайте мне цветов» с Роком Хадсоном и Дорис Дей. Ведь он нормально себя чувствует. Даже отлично, черт побери. По крайней мере с того самого злополучного дня ничего страшного не случилось. Подумаешь, головные боли. Голова не болит только у дураков. Небольшая слабость в левой руке — но это бывает только иногда, от случая к случаю. А в остальном он в полном порядке. Все замечательно. Великолепно. Иначе жизнь не имела бы смысла. Господь не позволил бы ему воспылать таким искренним чувством к женщине только затем, чтобы вскорости призвать его в мир иной. Нет, этого не может быть. Господь не такой, он же понимает.
София лежала, раскинув руки.
— Я чертовски голодна, — сказала она, потом обняла его и шепнула на ухо: — Я все правильно сделала? Тебе было хорошо? Боже, я никогда еще не испытывала такого голода.