— Я пригласил тебя, потому что ты позволила этому подозрительному типу…
— Ах, папа…
— …позволила ему втереться к тебе в доверие и обманом проникнуть в наш дом. Позволила ему соблазнить себя. Ведь он соблазнил тебя, не так ли?
— Что ты несешь? Соблазнил… Это безумие. Я взрослая женщина…
— Ты позволила ему соблазнить себя, и теперь он явился сюда с единственной целью — завладеть триптихом. Если ты считаешь себя взрослой женщиной, вспомни о благоразумии. Тебе следует научиться лучше разбираться в людях.
— Ты говоришь глупости, — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, сказала София. — Зачем Ричарду это надо?
— Ах, полно, не будь смешной.
— Но почему?
— Да потому, что он преступник.
— Что?
— Коварный, подлый убийца…
— Убийца?
— …мерзкий выродок, которому наплевать на тебя.
— Это ложь! Не смей говорить мне такое! Не смей мне лгать!
София в ужасе прикрыла ладонью рот. Ветер швырял в окна косые струи дождя. Молния на мгновение выхватила из темноты печальный силуэт аббатства и сгорела где-то за холмами. София была ошарашена, удивлена и напугана своей внезапной вспышкой. Она не помнила, чтобы когда-нибудь осмеливалась повысить голос на отца.
Сэр Майкл повернулся и задумчиво вскинул голову.
— Мне жаль, София, — сказал он. — Я не знал, что ваши отношения зашли слишком далеко.
Несмотря на подступавшую к горлу тошноту, София ощутила гнев. На глаза у нее навернулись слезы.
— Как ты смеешь говорить мне такие вещи? Ричард самый честный и порядочный человек из тех, кого мне когда-либо доводилось встречать. Зачем ему этот триптих?
Сэр Майкл лишь досадливо отмахнулся.
— И зачем он тебе? — стояла на своем София.
Смерив ее пристальным, недобрым взглядом, сэр Майкл отвернулся к окну.
— Это ты, — с дрожью в голосе продолжала София, — ты ведешь себя… бесчестно. Я не знаю, в чем ты замешан. Никогда не знала. Ты не считаешь нужным посвящать меня в свои дела. Ты никогда ничего мне не рассказывал. Ты ведешь себя так, как будто мне все должно быть понятно без слов. Словно между нами существует некий молчаливый уговор. Но я не понимаю. Я совершенно не понимаю, что происходит. Папа, ты ничего не хочешь объяснять. Наши отношения — это сплошные… тайны и недомолвки. Все вращается вокруг того, о чем ты предпочитаешь молчать и о чем я не должна тебя спрашивать. И так было всегда. Всегда…
София осеклась, не в силах продолжать. Она стояла, одной рукой ухватившись за спинку дивана, другую прижимая к животу. Очередная молния выхватила из темноты силуэт сэра Майкла. От раската грома задребезжали стекла.
В следующее мгновение сэр Майкл снова повернулся к ней. София больше не узнавала своего отца. Его глаза горели презрением и ненавистью.