Харпер, нахмурившись, покачала головой:
— Он не поедет.
— Кто?
— Бернард. Он не поедет в больницу. Он сядет в свою машину, и мы отправимся на поиски Яго.
— Но в таком состоянии он не сможет вести машину.
— Согласна, — сказала Харпер. — Поэтому я предлагаю, чтобы вы нас подбросили.
Пуллод и Слейд удивленно переглянулись. Слейд закатил глаза.
— Вы сказали, что он держит путь на юг, — задумчиво пробормотала Харпер.
Пуллод кивнул:
— Совершенно верно.
Дверь, ведущая в подземную усыпальницу, с грохотом отворилась. Два дюжих «бобби» вывели Лестера Бенбоу, человека со шрамом. Руки его были сцеплены за спиной наручниками. Лицо — в крови. Он окинул собравшихся исполненным лютой злобы взглядом.
Найдя глазами Бернарда, человек со шрамом оскалился.
Бернард поднял голову. Смерил Бенбоу пристальным взглядом. Молча кивнул.
Арестованного повели к выходу. Харпер проводила его задумчивым взглядом.
— Инспектор, по-моему, нам следует поехать на север, — сказала она.
— На север? — Пуллод нервно хохотнул.
— Да. Думаю, мы должны как можно скорее оказаться в Белхем-Грейндж.
Я встал и подошел к окну в дальней стене. Там, за стеклом, уже стояла ночь. Среди рваных клочьев гонимых ветром облаков то и дело мелькала луна, почти полная, озаряя мертвенным, неверным светом протянувшуюся на восток, покрытую жухлой травой пустошь. В одно из таких мгновений моему взору предстало видение, внушающее одновременно печаль и суеверный страх: руины Белхемского аббатства…
Шторм тоскливо смотрел в окно, за которым властвовала зловещая, мятежная ночь. «Что это значит, старик, — думал он. — Что это значит? Настало время разоблачений. Тот самый момент в конце второго акта, когда злодей, которого все считали давно погибшим, вдруг выступает из тени — или когда женщина, от которой все без ума, вдруг утаивает орудие убийства — или когда главный герой, которого все обожали, превращается в жалкого, трусливого доходягу, неспособного заставить себя сказать правду. Второй акт давно закончился, — думал Шторм. — Время разоблачений давно пришло».
— Что с тобой, Ричард? — услышал он у себя за спиной голос Софии.
Шторм обернулся. София лежала, опираясь локтем о подушку, и не спускала с него глаз. За кружевным пологом угадывались очертания ее фигуры. Но даже теперь он не знал, как сказать ей…
— Ты не спишь, — прошептал он.
Она рассеянно повела плечом и вздохнула:
— Я уже давно не сплю.
— Вот как?
— Я наблюдала за тобой… и все время думала.
Шторм промолчал. Ему показалось, что София перевела взгляд на портрет.
— О чем ты хотел поговорить со мной? — спросила София. — Когда меня позвал отец…