Шторм и Бернард в недоумении переглянулись. По долетавшим снизу красноречивым звукам — скрипам, хлопкам, шлепкам, шарканью, звяканью, не говоря уже о периодических криках, — они могли точно сказать, в какой части дома Харпер находится в данный момент. Вот она повесила плащ на вешалку. Вот подковыляла к камину, тому месту, где неизменно зажигала свою трубку. Вот подошла к сервировочному столику, взяла кувшин, налила себе воды.
— Существует гипотеза, согласно которой одна планарная структура, поглощающая другую, в дальнейшем может имитировать поведение своей жертвы, — продолжала разглагольствовать Харпер Олбрайт, поднимаясь по лестнице. — Мы признаем, что инстинкты могут быть обусловлены генетической памятью. Следовательно, субстанция памяти с более сложной структурой передается куда более сложными, изощренными способами, так что в конечном итоге кузница человеческой души содержит в себе не только сознание собственной расы… — Харпер появилась в дверях и остановилась, чтобы перевести дыхание. Шторм потер виски, Бернард закатил глаза. Харпер стояла, тяжело опираясь на трость, и время от времени машинально подносила к подбородку трубку. — …но и сознание целого мироздания. Согласны?
— Не думаю, — буркнул Бернард.
— Ага! — воскликнула Харпер. — Что ж, тогда предлагаю подумать, не поместить ли нам в следующем номере статью о гигантских пиявках.
Войдя в комнату, она поставила трость, прислонив ее к плечу атланта. Достала из сумки большой желтый конверт и поковыляла к рабочему столу Бернарда. Сунула конверт в ящичек для бумаг, подошла к окну и грузно, с натужным стоном, опустилась в кресло.
Шторм молча наблюдал за ней. Бернард — тоже. Они оба молча наблюдали за ней. Наблюдали, как она, скинув башмаки, ладонями помассировала себе ноги; как откинулась на спинку кресла; как разгладила подол платья, украшенный узором из виноградных листьев и кистей одинаково тошнотворных зеленого и фиолетового цветов. Шторм наблюдал за ней стоя, сунув руки в карманы джинсов. Бернард — сидя на своем табурете. Оба молчали.
— Что?! — первой не выдержала Харпер. — Что? Что такое?
Шторм покачал головой и поднял руку, давая понять, что будет говорить.
— Как ты могла, Харпер? — спросил он. — Как ты могла так поступить с ней?
— Ага. — Харпер ткнула в его сторону чубуком погасшей трубки. — Я так понимаю, мисс Эндеринг все-таки обратилась к тебе за помощью.
Шторм подошел к ней и вперил задумчивый взгляд в окно.
— Сегодня утром, подходя к больнице, я увидел ее в окне, в боковом крыле здания — похожем на башню. Она была похожа на сказочную принцессу, которую заточили в замке.